«Я потратил кучу времени, чтобы сделать этот маленький ледяной шарик, а он швырнул в него эту проклятую глыбу, сэр».
«Но я же не специально!» — оправдывался второй студент. Главный Философ уставился на него, пытаясь вспомнить его имя. Как правило, он избегал знакомства со студентами, так как считал их неприятной помехой работе Университета.
«А что же ты хотел сделать, … мой мальчик?» — спросил он.
«Ээ… я хотел попасть в большой газовый шар, сэр. Но мой камень как бы обогнул его, сэр».
Главный Философ огляделся вокруг. Декана здесь не было. Тогда он взглянул на проект.
«А, ясно. Вон тот. Красивый, кстати. С такими полосками. Кто его сделал?» Один из студентов поднял руку.
«Ах, да… ты» — сказал Главный Философ — «Красивые полоски. Хорошая работа. Из чего он сделан?»
«Я просто собрал вместе побольше льда, сэр. Но он начал нагреваться».
«Правда? Лед нагревается, если его собрать в шарик?»
«В большой шарик, сэр».
«Ты господину Тупсу сказал? Ему бы это понравилось».
«Да, сэр».
Главный Философ повернулся к другому студенту.
«А зачем ты бросался камнями в его большой газовый шар?»
«Ээ… потому что за попадание дают десять очков».
Главный Философ оглядел студентов совиным взглядом. Теперь все стало на свои места. Однажды ночью во время бессонницы он забрел в здание ИВМ и увидел толпу студентов, которые, склонившись над клавиатурой ГЕКСа, кричали что-то вроде «У меня таран! Ха, отведай горячей нафты, собака!». Правда по отношению к целой Вселенной это выглядело как-то… невежливо что ли.
С другой стороны, Главный Философ, так же как и некоторые из его коллег, считал, что раздвигать границы познания само по себе… невежливо. Границы все-таки просто так не ставят.
«Ты хочешь сказать», — продолжал он — «что при всем бесконечном многообразии возможностей, которые предлагает Проект, вы используете его для игры?»
«Ээ… да, сэр».
«Аа», — Главный Философ внимательно посмотрел на большой газовый шар. Вокруг него уже кружилось несколько маленьких валунов — «Что ж… а мне можно попробовать?»
Глава 10. На что похож мир?
Когда волшебники обнаруживают что-нибудь новое, они обязательно попробуют с этим поиграть.
Как и ученые. Идеи, с которыми они забавляются, часто противоречат здравому смыслу, но ученые все же настаивают на том, что их идеи верны, а здравый смысл — нет. И нередко им удается доказать свою правоту. Эйнштейн однажды довольно резко заметил, что здравый смысл больше похож на отсутствие смысла, однако тут он хватил через край. Между наукой и здравым смыслом есть связь, но не такая очевидная. Можно сказать, что Наука приходится Здравому Смыслу внучкой четвероюродной сестры. Здравый смысл описывает Вселенную так, как ее видят существа нашего размера, обладающий нашими же привычками и наклонностями. К примеру, с точки зрения здравого смысла, Земля плоская. Он выглядит плоской, если не обращать внимания на холмы, долины и прочие неровности… Если бы она не была плоской, то предметы скатывались бы с ее поверхности. И все же Земля не плоская. В Плоском Мире все наоборот — там связь между здравым смыслом и действительностью нередко самая прямая. Здравый смысл подсказывает волшебникам Незримого Университета, что Диск и в самом деле плоский — и это так. Они могли бы доказать это, отправившись к Краю, как поступили Ринсвинд и Двацветок в книге «Цвет волшебства», и увидеть, как все исчезает за Краепадом: «Рев зазвучал громче. В нескольких сотнях ярдов на поверхности показался кальмар, который превосходил размерами все, когда-либо виденное Ринсвиндом. Щупальца чудовища бешено колотили по воде, пока оно опять не ушло в глубину… Мир приближался к Краю». Дальше они бы попали в Окружносеть — невод длиной в десять тысяч миль, натянутый вдоль Края. Кусочек этого невода охраняет морской тролль Тефис. Они могли бы заглянуть за Край: «…открывающаяся внизу картина одним рывком перешла в новую, целостную, пугающую перспективу. Там, внизу, торчала слоновья голова, огромная, как средних размеров континент… Под слоном ничего не было, кроме далекого, режущего глаз диска солнца. Мимо солнца, покрытый чешуйками величиной с город и щербинами кратеров, изрезанный, словно луна, неторопливо проплывал плавник»[33].