Ниже приведено письмо командующих британской, российской и французской эскадрами Кодрингтона, Гейдена и де Риньи командующему османскими вооруженными силами в Морее Ибрагим-паше:
На борту корабля «Азия», на Наваринском рейде,
5 (17) октября 1827 года
Ваша Светлость. По вполне достоверным сведениям, получаемым нами отовсюду, многочисленные отряды Вашей армии продвигаются в разных направлениях по западной части Морей, где они производят опустошения и разрушения, совершают поджоги, уничтожают деревья, виноградники и все произведения земли, превращая этот край в настоящую пустыню.
Кроме того, нам стало известно, что против округов Майны подготовлена экспедиция и что уже началось передвижение войск в этом направлении.
Все эти акты беспощадной жестокости происходят, можно сказать, на наших глазах и в нарушение перемирия, которое Вы, Ваша Светлость, дали слово чести строго соблюдать до возвращения Ваших курьеров, перемирия, в силу которого 26 сентября с. г. Вашему флоту было разрешение вернуться в Наварин.
Поэтому нижеподписавшиеся вынуждены исполнить тягостный долг и заявить Вам сегодня, что подобное поведение с Вашей стороны и столь непонятное нарушение взятых Вами обязательств ставят Вас, милостивый государь, вне законов международного права и вне действия договоров, существующих между их дворами и Оттоманской Портой. Более того, нижеподписавшиеся считают, что опустошения, производимые в данный момент по Вашим приказаниям, явно противоречат интересам Вашего монарха, который в результате такого рода действий может лишиться реальных преимуществ в отношении Греции, гарантируемых ему Лондонским договором. Нижеподписавшиеся требуют от Вашей Светлости быстрого и вполне определенного ответа на настоящее заявление и предоставляют Вам самому предсказать неминуемые последствия отказа или проволочек.
Эдв. Кодрингтон, вице-адмирал и главнокомандующий кораблями и судами его британского в-ва в Средиземном море
Граф Гейден, российский контр-адмирал, главнокомандующий эскадрой е. и. в-ва
А. де Риньи, контр-адмирал, командующий эскадрой его христианнейшего в-ва
На борту корабля его британского в-ва «Asia» 17 октября 1827 г. Отправлено через г-на полковника Крэдока.
Английский фрегат, посланный в Наваринскую бухту с этим документом для вручения Ибрагим-паше, вернулся поздно вечером ни с чем. Его офицеры заявили, что их главнокомандующий отсутствует, его местонахождение им не известно, но даже если бы Ибрагим-паша и находился в Наварине, все равно никто не осмелился бы передать ему письмо трех адмиралов.
После этого стало ясно, что язык дипломатии непонятен туркам. Для принуждения их к выполнению Лондонского договора нужен был язык силы. На состоявшемся 7 октября совещании адмиралы решили, как писал в своем донесении Гейден, «войти со всеми нашими кораблями в самую гавань Наваринскую, стать на якорь подле турецкого флота и присутствием и положением наших эскадр принудить Ибрагима сосредоточить свои силы на сем пункте и отказаться от всякого нового предприятия против берегов Морей и островов Греции. Военные распоряжения, план выступления и главное начальство в случае действия представлены были г. вице-адмиралу Кодрингтону как старшему в чине».
В тот же день английский адмирал подписал приказ, в котором четко определил стоящие перед флотом задачи и способы их решения:
«Азия» у Наварина, 7 октября 1827 г.
Правила, которыми должен руководствоваться соединенный флот при входе в Наварин
Известно, что египетские корабли, на которых служат французские офицеры, стоят в основном к юго-востоку, а потому желаю, чтобы контр-адмирал и кавалер де Риньи поставил свою эскадру против них: а так как следующий за ним корабль имеет флаг на грот-брам-стеньге[8], то я намерен стать с моим кораблем «Азия» против него, за мной корабли «Генуя» и «Альбион» станут против линейных турецких кораблей. Что до российской эскадры, то я хотел бы, чтобы контр-адмирал граф Гейден поставил свои корабли последовательно вблизи английских кораблей. Российские же фрегаты займут турецкие суда вслед за своими кораблями. Английские фрегаты займут те из турецких судов, которые будут находиться на западной стороне гавани противоположно английским кораблям. Французские фрегаты на той же стороне займут те турецкие суда, которые будут находиться против их кораблей.
Корветы, бриги и прочие мелкие суда находятся под начальством капитана фрегата «Дартмут»; для отвода брандеров на такое расстояние, чтобы они не могли вредить какому-либо из кораблей и судов соединенного флота.
Если время позволит до открытия неприятельских действий со стороны турецкого флота, то всем судам стать фертоинг со шпрингами[9], привязанными к рыму[10] каждого якоря.
Ни одной пушки[11] с соединенного флота не должно быть сделано без сигнала, разве только что турки откроют огонь, тогда те корабли и суда должны быть истреблены немедленно.
В случае сражения и могущего случиться какого-либо беспорядка советую привести себе на память слова Нельсона: «Чем ближе к неприятелю, тем лучше».
Тогда же французский контр-адмирал де Риньи обратился с письмом к соотечественникам, служившим на египетских кораблях:
Господа, положение, в котором, как вы видите, находятся оттоманские морские силы, блокируемые в Наваринском порту, измена своему слову его светлости Ибрагим-паши, который обязался временным прекращением неприязненных действий, — все это указывает вам, что впредь вы можете встретиться со своим родным флагом. Вы знаете, чем рискуете. Требуя, чтобы вы покинули турецкую службу в минуту, когда оттоманский флот поставил себя во враждебное положение, последствия которого он должен нести, я посылаю вам предостережение, которым не стоит пренебрегать, если вы остаетесь французами.
Имею честь и проч., де Риньи
Адмирал Э. Кодрингтон
«В КРОВАВОЙ БИТВЕ ТОЙ СРАЖАЛСЯ ТАК, КАК ЛЕВ»
Вход в Наваринскую бухту с юга защищался крепостью, примыкавшей к городу, а с северо-запада — батареями острова Сфактерия, лежащего у входа в Наварин. Турецко-египетский флот расположился в глубине бухты в своей излюбленной форме полумесяца, рога которого тянулись от Наваринской крепости до батарей острова Сфактерия. Суда выстроились в несколько линий: 3 линейных корабля и 23 фрегата составляли первую линию, проходившую дальше от берега; 57 корветов и бригов, стоявшие ближе к берегу, образовывали вторую и третью линии; 50 транспортов стояли на якорях возле юго-восточного берега Морей; на обоих флангах стояли готовые брандеры. Оттоманский флот был вооружен примерно 2300 орудиями, 165 орудий стояли на стенах крепости и батареях Сфактерии.
Необходимо отметить, что в различных источниках приводятся противоречивые данные о числе кораблей тех или иных типов и количестве орудий — как союзных, так и османских. Здесь в основном используются сведения из книг замечательного русского морского писателя В.Д. Доценко.
Объединенная союзная эскадра состояла из 10 линейных кораблей, 9 фрегатов и 7 мелких судов с общим числом орудий 1300. Английскую эскадру составляли линейные корабли «Азия», «Генуя» и «Альбион», фрегаты «Глазго», «Комбриэн», «Дартмут» и несколько мелких судов; общее число орудий — 472. Французский отряд состоял из линейных кораблей «Сципион», «Тридент», «Бреслав», фрегатов «Сирена», «Армида» и двух мелких судов; артиллерийский арсенал составляли 362 пушки. На кораблях русской эскадры находилось 466 орудий.
Таким образом, турки имели большой перевес в количестве орудий — на 1000. Тем не менее в огневой мощи силы союзников превосходили противника. Действительно, у союзников было значительно больше линейных кораблей — 10 против 3, которые имели на вооружении 36-фунтовые орудия, в то время как фрегаты и корветы, в которых преимущество было у турок, имели пушки с максимальным калибром 24 фунта. Кроме того, хотя в целом позиция османской эскадры была выбрана удачно, у нее имелись два существенных недостатка: большая скученность кораблей и невозможность судов третьей линии стрелять из-за опасения поразить свои корабли.
9
Фертоинг со шпрингами — способ стоянки на двух якорях, при котором корабль постоянно находится между якорями.