То мне любы повадки развратных друзей,
То мне любы дела благодатных друзей,
То склонюсь я пред богом в усердии рьяном,
То в притоне поклоны кладу истуканам.[136]
1750 Нет во мне постоянства и твердого нрава,
Потому существо мое как бы вертляво.
И с такой-то повадкой, и злой и лихой,
Да имея в привычках обычай плохой,
Я в дороге, ведущей к единственной цели,
Не сумею быть праведным в праведном деле!»
ОТВЕТ
«В этих криках, — промолвил Удод, — нет приличий:
У любого в природе таков уж обычай,
Что и нрав и душа — хуже всякой обузы,
Ведь от крыльев — свобода, от них же — и узы.
1755 Смелый тот, кто упрямство свое превозмог,
Кто осилил в себе своеволья порок.
И кому это доброе дело привычно,
Для того чистота без предела привычна.
Ну а в ком настроенье меняется скоро,
Кто, подобно тебе, весь во власти позора,
Хворь его в испытаниях средство найдет,
. В постоянстве — спасенье ему от невзгод.
А тому, кто пред собственным нравом в испуге,
Верный путь — при муршиде лечить все недуги.
1760 Всем подобным болезням муршид — врачеватель,
Мудрым старцем зовут его люди, приятель.
Даже праведных хворь и напасти гнетут,
Даже их недостойные страсти гнетут.
И зовется та хворь злонамеренным нравом,
Ей подвластны и те, кто в служении правом.
Лишь наставник такому недугу поможет, —
Он лекарство найдет и болезнь уничтожит.
И тебя одолел вот такой же недуг,
Исцеленье его — в претерпении мук.
1765 Если ты устремишься к такому почину,
Если ты эти тяготы взвалишь на спину,
Есть надежда: тебе будет послана милость,
Чтобы бремя греха от тебя отступилось.
Ты тогда бы счастливым поистине стал,
И в безгрешности путником к истине стал!»
ПРИТЧА
Был радетелем истины в благостных свитах
Бу Тураб Нахшаби, светоч истин сокрытых.[137]
Был мюрид у него. Испытав его взглядом,
Он узрел в нем пристрастие к пестрым нарядам.
1770 Вся хырка у него—в ярких пятнах заплат —
Красных, желтых, зеленых, — все краски подряд.
Его сердцу любезны цветы и узоры,
На одежде смиренья пустые узоры!
Старец ждал, назначал испытаний немало, —
Не созрели плоды тех стараний нимало!
Видит, тот не оставил неправедных дел,
И тогда достославный муршид повелел
Одолением спеси покорней заняться —
Покаянием на живодерне заняться, —
1775 Потрохами баранов наполнив корзину,
Положивши туда требуху и дранину,
Взять, на голову ношу, и крепко держать,
И в мученьях нести эту мерзкую кладь.
Пропиталась чалма его грязною жижей,
На потеху базарной толкучке бесстыжей.
Хоть и был он строптив в своеволье упрямом,
Много дней он терпел испытание срамом,
На хырке не осталось былой пестроты,
Дурь ушла, и мозги его стали чисты.
1780 Как погибель пришла его дури злонравной —
Разрешил омовенье муршид достославный.
Он мюрида от тягостной хвори избавил,
От угрозы погрязнуть в позоре избавил.
И несчастный обрел единенья чертог,
Сокровенных желаний достигнуть он смог.
Ты вот тоже смиреньем дурных своеволий
Смог бы сделать сокровище собственной долей!
А иначе — считай, что неправо погибнешь,
В преисподней зловредного нрава погибнешь!
ВОПРОС
1785 «К-эй, — сказал вопрошавший, — муж доли счастливой!
Беспредельно враждебен мне нрав мой строптивый!
Что ему ни велят — не подвластен приказам,
От любого наказа отступит он разом.
Если он в сей дороге мне будет врагом,
Что же делать мне в странствии тяжком таком?»
ОТВЕТ
И ответил Удод: «Что за бредни бахвала!
Злобность нрава все сердце тебе изорвала!
Кто и ночью и днем у злонравия в путах,
Тот обрек себя жить в испытаниях лютых.
1790 Кто велениям нрава послушен, как раб,
Будет тот и в великом ничтожен и слаб.
Кто без прихоти нрава не молвит и слова,
Все свершит он, что нрав пожелает дурного.
Тот, чьей воле запрет своенравью неведом,
Будет всюду за прихотью шествовать следом.