Знать, моя похвала — неуместное слово,
Будь добра, не взыщи за провинность сурово.
Посчитай, что ты слышала слово невежды,
Что все это лишь бред пустослова-невежды.
Посрамленье и стыд горемыку убьют,
А тебе убивать его — бремя и труд!»
3245 И безумец исторг покаяний немало,
И красотка карать его смертью на стала.
ПРИТЧА
Раз ходжа Абдулла Ансари досточтимый
Наставлял на стезе, благом истин хранимой:
«Кто поет и играет на сазе при этом
И слагает напевы по вольным приметам,
Но в напевах его мысль о боге жива,
Знай, о муж истой веры, сих песен слова
Много лучше, чем пенье небрежным укладом
И тверженье корана заученным ладом.
3250 Если есть в этом пении смысл сокровенный,
Это лучше огрехов в молитве смиренной!»
38 МОЛЬБА О ПРОЩЕНИИ СВОИХ ПРЕГРЕШЕНИЙ И ПРОСЬБА О ВСЕПРОЩЕНИИ ГРЕХОВ
О творец, всем небывшим дар жизни пославший,
Милосердием суть бытия даровавший!
Нет предела и края господним щедротам,
Благ, свершенных тобою, не выразить счетом.
Все, что я бы тебе в похвалу ни сказал,
Как ни тщился б, а мало и втуне сказал.
Что там я, если столько мужей благоверья
Много лет в похвалу твою двигали перья,
3255 И старались воздать справедливость вначале,
И в конце концов немощь свою признавали! .
Если ж духом смятенья Фани одержим,
Здесь вознес похвалу совершенствам твоим,
Осени его грех милосердною сенью
И оплошные строки предай истребленью!
Мне довольно и чести писать это слово, —
О тебе я писал и не ведал иного!
Пел я много ли, мало — а все про тебя,
Быль ли, небыль звучала — а все про тебя!
3260 Сколько тайн мне предстало твоих без покрова, —
Я о них птичьей речью слагал это слово.[241]
И теперь, птичьей речью взывая с мольбою,
Как подбитая птица, я слаб пред тобою.
Это все — от того, что у птиц всех пород
Песнь различна и общий напев не ведет.
В соловьином ладу много тысяч различий,
У ворон — беспредельно различие кличей.
Птичья песнь не всегда благодатна бывает,
Не всегда птичье пенье приятно бывает.
3265 Я по птичьим напевам слагал свою речь, —
В общей песне единственный лад не сберечь!
Попугай и скворец — оба славятся речью,
Но различия свойственны их красноречью.
Зазвучал их рассказ — и различие выдал:
Схож один с божеством, а другой — словно идол.
В этом — святость, а тот — отрицаньем влеком,
Светоч веры — в одном, тьма безверья — в другом.
До безверья и веры Фани что за дело?
Все, что он говорил, о тебе лишь радело.
3270 Будь его прегрешеньям заслоном-защитой
Вплоть до чаши, в пиру отрешенья испитой.
А судил ты ему отрешенья глоток,
Дай ему ты и вечность — блаженства залог!
39 ВОСХВАЛЕНИЕ ШЕЙХА И ПОВЕСТВОВАНИЕ О СВОЕЙ ПОКОРНОСТИ ЕМУ[242]
Вот, Фани, заложил ты строенье на диво
И поведал про птичьи реченья на диво.
Но пророк Сулейман первый понял дорогу,
Что ведет к птичьей речи и птичьему слогу.
От него перенявший ту мудрость Асаф
Никому не вручил сей потайный устав.[243]
3275 И от них то уменье другим не досталось,
Не досталось — не знали и самую малость!
Долго — тысячи лет небосвод быстроходный
Круг за кругом стезею свершал очередной,
И прекрасная птица явила свой лик,
Скор полет ее, скоры и ум и язык.
То—предвечная птица над Кафом парила,
Ей всептичий язык отрешенье открыло.[244]
То — вершина величия, столп совершенства,
Светоч истины, в сердце зажегший главенство,
3280 Дух, провидящий в истине благостный свет,
Мудрецам даровавший великий завет.
Это чудо мужей постиженья недаром
На торгах просвещения звали Аттаром.
И когда он запел в кущах сада земного,
В поучение птицам звучало то слово.
В птичьей речи он славен был знаньем таким,
Что Асаф с Сулейманом померкнут пред ним.
Хоть и знали они птичьи речи на деле,
Но другим передать этих благ не сумели.
3285 А когда бог ему дар реченья поведал,
«Речи птиц» миру он в откровенье поведал.