На любой вопрос гадатель мог дать три типа ответов, и каждый из них требовал от клиента соответствующего поведения. При предсказании положительного исхода дела никакого вмешательства не требовалось. Прогноз мог быть неблагоприятным, но результат иногда зависел от человеческого решения — например, о вступлении в брак или путешествии; тогда, чтобы избежать несчастья, можно было просто отказаться от своих планов. Наконец, случалось, что человеческая воля была бессильна против грядущей беды — например, родов в неблагоприятный день или слишком позднего наступления паводка. В этом случае вступали в силу магические действия и заклинания; считалось, что они могут изменить те обстоятельства, которые не находились во власти человека, а были связаны с естественным порядком вещей. Что бы ни возвещало гадание, можно было повернуть дело на добро; человек в любом случае оставался хозяином своей судьбы.
Руководства, посвященные гаданию и заклинаниям, дошли до нас в огромном количестве. Это легко объяснить: в каталогах библиотек Вавилонии они тоже составляют около трети. Мистика же оставалась потаенной, ее умозрения не записывались. Не то чтобы те, кто этим занимался, старались скрыть свои достижения — они не были секретными или эзотерическими в собственном смысле слова. Просто они были новыми и по этой причине не входили в состав литературной классики VI века; школы еще не включили их в программу; иными словами, эти идеи еще не были систематизированы, зафиксированы и прокомментированы.
Вавилонскую мистику можно определить как исследование и созерцание мира путем «прочтения». Она руководствовалась одним основным принципом: в мире все связано со всем. Земля есть изнанка неба, но верно также и обратное; дольнее и горнее находятся в гармонии. Такова была воля Мардука от начала времен; он рассек побежденное им первозданное чудовище[46] надвое и сотворил небо и землю, так что происхождение у них общее.
Реконструировать применение этого учения, хотя бы в основных чертах, сегодня невозможно. Оно явно было склеено из разнородных частей. Конечно, в какое-то сочленение их привели, но «система» всегда оставалась открытой — это была ее характерная черта. Комментатор исследовал мироздание, входя, так сказать, все глубже в реальность, открывая ее непрестанным вопрошанием.
Начало этим поискам, видимо, дало соединение астрологии с размышлениями над числами. Это самое правдоподобное предположение. Сами же вавилоняне этот вопрос никак не разъясняли.
Вавилонская астрология оформилась уже к середине II тысячелетия; наблюдение за небесными телами стало самым распространенным способом гадания. Классическое издание руководства по астрологии получило распространение в VII веке. Это самый объемный из трактатов такого рода: в нем насчитывается около десяти с половиной тысяч строк, помещенных на семидесяти табличках. В отличие от вычислений современных астрологов он принимает в расчет лишь Солнце, Луну и Иштар (по-нашему Венеру), но зато учитывает некоторые атмосферные явления — такие как грозы или песчаные бури. Никакими расчетами астрологи не занимались: они просто наблюдали небо невооруженным глазом с плоских крыш храмов. Небесные тела, которые мы называем планетами, звездами и кометами, они именовали одним словом «светила».
Для развития культа светил существовали все условия. Поклонение богу-луне и богу-солнцу восходит к доисторическим временам. Тот и другой всегда были одновременно и человекоподобными существами, и видимыми небесными телами, и статуями, помещавшимися в глубине святилища. С течением времени таковыми же стали и все остальные «светила», которым поклонялись совокупно, называя их «богами ночи»; обнаружены весьма поэтичные молитвы, обращенные к ним. Они служили посредниками верховных богов; каждое светило, к худу или — чаще — к добру, отвечало за определенный орган человеческого тела, поэтому к ним обращались за помощью врачи.