Спуск крутой, а ему еще предстоит нести ее. Но выбора нет.
Какие бы обстоятельства ни привели ее к нему, ей требуются лечение и уход, а он все еще помнил принесенную клятву.
…воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости…[1]
Глава 5
Кира ритмично покачивалась, и ее это убаюкивало. Огромный горец нес ее на руках и передвигался по снегу с поразительной скоростью.
Она видела нижнюю часть его подбородка, утонувшую в бороде, и голую шею, поблескивающую от пота. Дышал он тяжеловато, но в целом как будто не замечал веса своего груза.
— Прошу прощения? — Голос Киры был так слаб, что если он и расслышал ее, то точно не понял, что она сказала.
Она по-прежнему была одета в большую красную куртку, перехваченную в поясе и завязанную у горла. Шея была обернута шарфом, прикрывающим и голову. Белым мехом Горец обернул ее ноги и ступни.
Она ощущала слабость. Настоящую слабость. И не только телесную. Мысли были хрупкими и ломались, как соломинки. Нужно было найти одну, покрепче, и уцепиться за нее.
Наконец она нашла. «Мой телефон». Да. У нее все же получилось схватить его и спрятать в карман куртки за несколько секунд до того, как Горец поймал ее и взвалил себе на плечо.
Кире ужасно хотелось проверить, на месте ли телефон. Но ее руки, спрятанные под рубашкой незнакомца, прижимались к его груди. Невозможно было убрать их оттуда незаметно. Кира нервно пошевелила пальцами, и ей показалось, что его пульс участился. Заинтригованная, Кира решила проверить свое наблюдение.
Она медленно распрямила пальцы и сдвинула ладонь вверх, всего на дюйм. Как только ее рука погладила его по груди, сердцебиение участилось едва ли не вдвое. Вот это да!
Кира погладила еще, но в этот раз было уже непонятно, чье сердце затрепетало больше — его или ее. Ее окатила новая волна жара, а головокружение усилилось.
«Подумай о Дрю!» — приказала она себе.
Однако Кира не помнила даже, как выглядел Дрю, его образ закрыл собой человек-гора. Как долго уже он ее несет? И куда?
— Эй, — позвала она и порадовалась, что на этот раз получилось громче.
Никакого ответа не последовало. Кира попыталась еще раз:
— Горец?
Он даже не замедлил хода.
— Эй! — На этот раз Кира собрала все силы и крикнула. И по тому, как он сжал ее, она поняла, что теперь он ее услышал.
Но снова промолчал.
С трудом Кира высвободила одну руку и дернула горца за бороду.
Он резко втянул в себя воздух и отпустил ее. Кира свалилась на снег, и приземление было не мягким. Она ударилась спиной и несколько мгновений не могла дышать.
Он сочувственно посмотрел на нее сверху вниз. Кира заорала:
— Ты, придурок! Ты меня уронил! Я не просила, чтобы судьба послала мне аварию, тебя и твою идиотскую бороду, — пробормотала она.
С озабоченным видом он склонился над ней, и Кира по снегу отползла на пятой точке.
— Что? — спросила она и потрясла головой. Мир снова сдвинулся с места и поплыл. — Я не хочу, чтобы со мной обращались как с пещерной женщиной. И ты больше не будешь касаться меня своими лапами — они у тебя, кстати, как у снежного человека. Если только я тебя не попрошу.
Осознав, как это прозвучало, Кира жарко покраснела. И еще ей показалось, что под бородой незнакомец прячет улыбку.
— Придурок, — снова пробормотала она.
Он скрестил руки на груди и смотрел на нее, прищурив глаза. Ну-ка поглядим, как ты сможешь встать без моей помощи, говорил его взгляд.
— Встану! — рявкнула Кира.
Она оперлась обеими руками о землю и поднялась. В ступни впились камни. Пальцы тут же заныли от мороза. И что было хуже всего, опять закружилась голова. Девушка выпрямилась и скривилась — у нее тут же заболело буквально все, особенно рана на внутренней стороне бедра. Однако она вскинула голову и твердо встретила взгляд Горца.
— Куда идти? — выдавила Кира сквозь сжатые зубы.
Он пожал плечами и показал на черный горизонт.
— Отлично, — бодро ответила Кира.
Горец молча наблюдал. Она сделала два мучительных шага. Мир в который раз качнуло, и Кира оказалась на земле. Он стоял напротив и хмурился. Странно, под его взглядом ей стало теплее. Кира опустила глаза и увидела, что повязка стала совсем темной от крови. Она потрогала ногу: неудивительно, что ее шатает и что Горец так торопится.
Она посидела еще немного и вздохнула, признавая поражение.