Через три минуты весь корабль был обшарен, обыскан, перетряхнут, и разве что не вывернут наизнанку силами команды и добровольцами антигаурдаковской интербригады. Принцессы не было и следа. А заодно, выяснилось походя, в необъявленном направлении исчез и капитанский ялик, любовно припрятанный от бурь и шаловливых ручек в канатном коробе на палубе.
– Ее высочество взяла лодку и уплыла?.. – тупо взирая на осиротевший эллинг, Гильдас озвучил всеобщее недоумение.
– Ты хочешь сказать, она перетащила ее к борту, спустила на воду, спрыгнула в нее и, налегая на весла, угребла подальше? – уточнила Серафима, с наслаждением потягиваясь и впитывая всеми забитыми трюмной вонью и грязью порами робко зарождающийся соленый морской рассвет.
Предложенная поправка вогнала почтенную корабельную и сухопутную публику в состояние глубокого ступора: представить себе хрупкую принцессу не то, что азартно угребающей куда подальше, но и просто перетаскивающей тяжелую лодку по палубе, сбрасывающей ее в гуляющие нервически волны и спрыгивающей следом не мог не только старый морской волк Гильдас, но и такой профессиональный фантазер, как Кириан.
И вдруг багровая небритая физиономия оставшегося не у дел дядюшки перекосилась.
– О, не-е-е-е-ет, – повернулся к Сеньке грузный эрл и недобро ощерился. – Почему это – «спустила», «утащила», «угребла»?.. Ты забываешь про своего приятеля, девица!
– Про Олафа? – царевна непонимающе перевела взгляд на огромного отряга – самого опытного моряка их отряда. – Олаф, признайся честно. Ты имеешь какое-ни…
– Не придуривайся!!! – подскочил и прорычал сквозь зубы опростоволосившийся королевский родич. – Ты прекрасно знаешь, о ком я веду речь!
Глаза Сеньки вытаращились до предела.
– АГАФОН?!
– При чем тут я?! – праведное возмущение студиозуса взметнулось выше неохотно поднимающегося солнца, шире пролива Трехсот островов.
– ПРИЧЕМ ТУТ ОН?! – раскатисто поддержал его эрл, и устоявшие во время бури мачты флагмана трусливо дрогнули.
– А причем тут тогда кто? – заторможенно мигая, выдавила озадаченная царевна.
– Ваш приятель!!! Который спал в каюте!!! Вот кто!!! – проорал эрл так, что матросы шарахнулись в разные стороны и попытались спрятаться друг за друга.
– Иван?
Серафима с облегчением расплылась в улыбке.
– Ну, насчет этого приятеля вы можете быть абсолютно спокойны. Некоторое время назад он выпил волшебного зелья, и спать еще будет несколько дней без передыху.
– Когда устанет – может быть, – тихим ядовитым голосом проговорил Ривал.
– В смысле?.. – конунг бережно наклонился над алой лысиной готового взорваться эрла и удивленно наморщил лоб.
– В том смысле, что, похоже, этот ваш спящий красавец умотал с корабля вместе с моей племянницей, вот в каком смысле!!! – эрл воинственно задрал налитую кровью перекошенную физиономию и проревел бешеным быком: – Он украл ее!!! Похитил!!! Умыкнул!!! Уворовал!!! Стянул!!! Спер!!! Стащил!!! Стибрил!!!..
– ЧТО?!?!?!?!?.. – слились в ошеломленный хор несколько голосов.
И голоса эти принадлежали Серафиме, Олафу, Агафону и лекарю.
Не дожидаясь ни дальнейших пояснений, ни последующих оскорблений, все четверо вихрем бросились в таинственно покинутую бедной Эссельте каюту. Эрл, бард, друид и капитан – за ними по пятам. Дверь, не пережившая нового штурма, с прощальным грохотом хлопнулась на пол, и перед горящими взорами ворвавшихся предстали совершенно пустые апартаменты. Ривал подскочил за плечом Олафа пару раз, но так и не сумел углядеть из-за могутной спинушки отряга ничегошеньки ни единым глазком. Что, впрочем, не смогло удержать его от торжествующего восклицания.
– Ага!!! Я же говорил!!!..
– Иван?.. – недоверчиво позвал волшебник и, не получив ответа,[19] заглянул сперва в шкаф, потом под обе кровати. Больше мест в королевских покоях, где бы смог схорониться даже профессиональный игрок в прятки, не было.
Полный гардероб пропавшей невесты, три недовольных паука, один засохший краб, одна бронзовая ночная ваза, одна книжка и два пустых серебряных кубка – вот и всё, что принес ему самый тщательный поиск.
При виде кубков лекарь охнул, спал с лица, кинулся на только что освобожденный Агафоном пол и принялся ползать по нему, ощупывая расстеленный посредине ковер и обнюхивая его, словно обезумев.
19
Что, учитывая предполагаемое состояние лукоморца, было, скорее, предсказуемо, нежели удивительно.