— Я соскучилась, — выдохнула женщина, в ее взгляде зажглись огоньки. — У нас есть час-полтора. — Леди снова улыбнулась, подалась вперед, проведя ладонью по гладкой щеке собеседника. — А потом мне нужно вернуться в Лувр…
Не дав ей договорить, мужчина обхватил ладонями лицо гостьи и притянул к себе, одарив долгим, нежным поцелуем.
— Скоро все закончится, аммирэни,[1] — прошептал он, погладив большими пальцами щеки дамы.
— Он уже в городе? — спросила леди, послушно выпрямившись и устроившись на коленях мужчины. — Надо закончить с этой ловушкой как можно быстрее.
Ее пальчики начали ловко расстегивать рубашку, а с губ не сходила нетерпеливая улыбка.
— Со дня на день вернется. — Хозяин дома потянул тонкий шелк с плеч собеседницы и снова поцеловал ее. — Я отправил записку ему домой, как только приедет, думаю, мы сразу встретимся…
Дальше разговоры стихли — собеседникам не хотелось терять ни минуты, ведь их и без того оставалось не так много. Они даже не добрались до спальни: перед камином лежала медвежья шкура, очень мягкая и теплая. Слишком редко им удавалось в последнее время встречаться, тем и дороги были эти мгновения наедине, вместе, в жарких объятиях друг друга. Ведь на людях приходилось делать вид, что между ними ничего нет, — его величество не терпит соперников нигде, и уж тем более в постели.
В рассветном сумраке, незадолго до шести утра, в переулок позади особняка выскользнула тень, закутанная в плащ, и поспешила в сторону Лувра. Маленькие шалости король прощал, если только они не перерастали во что-то большее и раньше, чем ему самому надоест очередная игрушка.
На следующее утро, особняк герцога Анжуйского
От горячей воды исходил ароматный пар, в просторной ванной царил интимный полумрак — горело всего два светильника на стене, у большого, в полный рост, зеркала. Ален Дерош расслабленно откинулся на бортик, прикрыв глаза и блаженствуя, — напряжение потихоньку уходило из уставшего тела, мышцы расслаблялись. Этому немало способствовали умелые пальцы Аделины, мягко разминающие каждый мускул, и на губах главы французских некромантов играла довольная улыбка. Да, последние несколько дней выдались насыщенными, в Сен-Клу на одном из старых кладбищ полезли низшие зомби вперемешку с уже перерожденными пиявками и мумиями. Пришлось не только методично уничтожать нежить, но и затыкать прореху с той стороны, через которую и прорвались твари. Анжуйский вернулся почти под утро и жаждал добраться до кровати, однако предстояло еще одно важное дело: почта. Ее следовало просмотреть как можно быстрее, вдруг есть весточка от его друга. Тогда герцог готов был ехать прямо сейчас, невзирая на то что за окном небо едва-едва посерело, предвещая скорый рассвет.
— Принеси почту, — лениво проронил его светлость, потянувшись к бокалу, стоявшему на бортике ванной. — Потом поможешь мне помыться.
— Да, милорд. — Девушка склонила голову и выпрямилась, потянувшись за простыней.
Взгляд темно-синих, цвета неразбавленных чернил, глаз медленно заскользил по изгибам ладной фигурки, однако на лице Алена не отразилось сколько-нибудь сильного интереса. Нет, конечно, расслабиться после трудной командировки стоило, как и успокоить темную магию, которой его светлость пользовался в последние дни слишком часто. Кто-то мог назвать Аделину даже симпатичной, и был бы прав — Ален всегда тщательно выбирал себе якорь, и не только по силе дара. Блондинка с тонкими чертами лица и голубыми глазами, однако… Слишком послушная и тихая, на вкус Дероша. Нет-нет да и приходило то давнее воспоминание о единственной встрече пятнадцать лет назад. Даже ребенком Полин производила прямо противоположное впечатление. Интересно, а какой она выросла женщиной? Анжуйский надеялся, что очень скоро он это узнает.
Между тем Аделина вылезла из ванной, завернувшись в простыню, и направилась к выходу. Проводив ее рассеянным взглядом, брат короля прикрыл глаза и прислонился затылком к бортику бассейна из серого с белыми прожилками мрамора. Мысли свернули на то, что скоро придется освобождать место для его Полли, и это грело душу. Наконец годы ожидания закончатся, и этот якорь уж точно будет у него последним. Улыбка Анжуйского стала шире, он длинно вздохнул, позволив себе предаться ненадолго приятным мечтам, пока не появилась Аделина с подносом.