У Буниных я бываю часто, но госпожу Фруэн не видал: Ив<ан> Ал<ексеевич> никого к себе не пускает, мы сидим у него в комнате, где он и завтракает, и обедает, так что из жильцов дома я никого не вижу. История с Союзом, мне давно смертельно надоевшая, его, Бунина, еще очень волнует. Напрасно он, по-моему, пишет и письма в редакцию, Яблоновскому, Зайцеву[130].
Вот обрадуете, если приедете в Ниццу! Как прошла Ваша французская книга?[131] Много ли работаете?
Т<атьяна> М<арковна> и я шлем Вам самый сердечный привет. Как только Вы мне напишете о сказанном выше, я постараюсь написать Григоровичу-Барскому возможно убедительнее. Не скрою, в успех верю мало. Там платят огромные жалованья, и поэтому лингвисты всех стран стараются туда попасть. Сын В.В. Вырубова[132], служивший там в секретариате, говорил мне, что в ОНЮ скопилось двадцать тысяч прошений! (конечно, из них только небольшая часть относится к должностям «интерпрэтеров» и «транслэторов»).
27. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ 28 апреля 1949 г. Париж 28/IV-49
53 rue de Ponthieu Paris 8e
Дорогой Марк Александрович
Прежде всего, простите, пожалуйста, что я не написал Вам после Вашего, такого любезного, письма, где Вы предлагали мне помочь в устройстве дел с ONU. Объясняется это тем, что я все думал, как быть и что делать, а потом пришел к заключению, что самое правильное — не делать ничего. Все равно ничего не выйдет.
Спасибо большое, во всяком случае, за Ваше доброе желание. Я был очень тронут Вашим письмом и тем сильнее «угрызаюсь», что сразу Вам не ответил.
А сегодня я Вам пишу по совсем другому поводу.
Меня, да и не одного меня, занимает мысль об устройстве пушкинского вечера[133]. Я думал сначала, что будет устроен вечер общий, действительно объединенный с «правыми» и «левыми», на один вечер примирившимися. Но это оказалось невозможным, и есть для примирения пределы (даже для меня). Надо бы, по-моему, все-таки чествование устроить, в дополнение или в противовес тому, которое возглавил, к моему удивлению, Маклаков[134]. Я написал на днях Ив<ану> Ал<ексееви>чу с просьбой быть председателем и главой всего[135]. Он ответил, что не может сидеть на эстраде, но я надеюсь, что имя он даст. Согласен Ремизов, согласна Тэффи. Скажу Вам правду, мне казалось, что Вы не согласитесь, и я это чувствовал с такой уверенностью, что даже не хотел Вам писать, считая мечтания о Вашем участии вполне «бессмысленными». Вы много раз говорили и мне, и другим о своем желании быть в стороне от всего. Но Надежда Александровна мою уверенность поколебала. «Как? Почему? Марк Александрович наверно согласится!» — вот ее восклицания по телефону. Может быть, она права? Может быть, Вы правда согласитесь дать свое имя, как участника комитета[136], если к самому вечеру не будете в Париже? Это было бы, Вы сами знаете, до крайности ценно и важно.
Вечер будет без всякого политического оттенка. Если бы Вы согласились дать имя, я обещаю, что до каких бы то ни было объявлений и заметок в газетах Вы были бы извещены о полном составе участников и программе вечера во избежание всяких для Вас сюрпризов[137]. Лишь получив Вашу санкцию, я считал бы дело окончательно решенным.
Но вот один предварительный вопрос: мы думали вторую часть вечера сделать артистической, и возник вопрос о Лифаре[138], qui a ete vaguement pressente[139]. Это все-таки самое большое русское артистическое имя в Париже. Было ли бы его участие для Вас препятствием? Мне кажется, его имя опасно для Зеелера или для Берберовой, но не для людей иного толка, и я согласен с тем, что когда-то сказал Боголюбов: «Нас интересуют его ноги, а не его голова»[140]. Но Ваше отношение может оказаться другим, и, конечно, не может быть ни минуты сомнения насчет того, кем в этом случае пожертвовать. Даю Вам при этом слово, что в случае Вашего «отвода» никто ничего знать не будет, и мы просто о Лифаре забудем.
130
Имеется в виду опубликованное тремя неделями ранее письмо Бунина в редакцию (Новое русское слово. 1948. 30 дек. № 13397. С. 3), в котором он протестовал против некоторых трактовок его выхода из парижского Союза писателей, возражая, в частности, Б.К. Зайцеву и С.В. Яблоновскому (Потресову).
131
В эмигрантской печати книга Адамовича «Lautre patrie» (P.: Egloff, 1947) была оценена довольно высоко; см.: Бахрах А. «Иное отечество» // Русские новости. 1947. 18 июля. № 111. С. 7; Оцуп Н. Под знаком Пушкина и Толстого // Новоселье. 1948. № 37/38. С. 130–137. Хотя в некоторых отзывах высказывалось несогласие с политической позицией Адамовича, см.: Веселитский М. Нотабены // Возрождение. 1949. № 3 [Май]. С. 183–192; Иванов Г. «Конец Адамовича» // Возрождение. 1950. № 11. С. 179–186; Струве Г. Десница и шуйца г. Адамовича // Русская мысль. 1951. 13 июня. № 353. С. 5. См. также оценки в позднейшей исследовательской литературе: Johnston R.H. The Great Patriotic War and the Russian Exiles in France // Russian Review. 1976. July. Vol. 35. № 3. P. 313, 321; Bethea D.M. 1944–1953: Ivan Bunin and the Time of Troubles in Russian Emigre Literature // Slavic Review. 1984. Spring. Vol. 43. № 1. P. 1–16.
132
В ООН служил Николай Васильевич Вырубов (1915–2009), младший сын общественного деятеля Василия Васильевича Вырубова (1879–1963).
133
К 150-летию со дня рождения Пушкина в Париже было устроено множество самых разнообразных мероприятий, подробно см.: Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни: 1940–1975. Франция / Под общ. ред. Л.А. Мнухина. Т. 1 (5): 1940–1954. М.; P., 2000.
134
В.А. Маклаков был председателем Пушкинского комитета, совместно с Сорбонной, организовавшего 8 июня 1949 г. (16, rue de la Sorbonne) торжественное заседание под председательством К.Р. Кровопускова, посвященное 150-летию со дня рождения Пушкина. Заседание открылось речью В.А. Маклакова.
135
Пушкинский вечер под председательством И.А. Бунина был устроен Объединением русских писателей и поэтов в Париже 21 июня 1949 г. в помещении Российского музыкального общества за границей. На вечере выступили и Бунин, и Адамович.
138
Второе отделение вечера действительно было концертным, но С.М. Лифарь в нем не принимал участия.
140
Возможно, речь о шахматисте Ефиме Дмитриевиче Боголюбове (1889–1952). Источник высказывания о Лифаре установить не удалось.