Было слышно, как Симак потягивается, хрустя суставами.
– Ах да. Нож был очень острый.
– И только?
– Тебе мало? – тотчас с радостью прицепился медик.
Введенская, спохватившись, призналась, что нет-нет, вполне хватит.
– С коротким, широким, толстым лезвием.
– Чтобы при ударе не сломалось.
– Пожалуй.
– Сапожницкий или переплетный?
– Варианты разные. В любом случае с коротким лезвием носить и скрывать удобно.
– Предусмотрительно, но все-таки таскаться с ножом по улицам…
– Почему бы и нет, если он, например, сапожник? Или другое: может, и не таскается, а имеет где-то в парке тайник. Логично?
– И весьма.
– Вот и прочесывайте парк, прилегающие лесополосы. Вообще же, Катерина, молись, чтобы Волин как можно скорее выздоровел.
– Почему?
– Потому что дело это тухлое, нездоровое, точно не для тебя.
– Я следователь.
Симак, ворочаясь, чтобы устроиться поудобнее, ответил лишь:
– Засим спокойной ночи. – И почти тотчас засопел носом.
«Старый мизогин…[11] Нож, значит. Сапожный или переплетный, в любом случае с коротким лезвием. Уточнить по предыдущим жертвам, проверить характеры раневых каналов, следы надрезов…»
Усталость навалилась плотной периной, даже дышать стало лень. Она отключилась.
Глава 3
Еще один осмотр, проведенный уже в светлое время суток, к картине мало что прибавил. Обнаружили нечто похожее на ложе, где было изнасилование, но в отсутствие факта такового не было и оснований так называть. Другой эксперт, не Симак – тот сослался на то, что его дежурство завершилось, а сам он стар и болен, – признал:
– Ничего. Чуть примятая трава, даже следов борьбы почти никаких.
Яковлев вставил:
– Неравные весовые категории.
– Не острите, товарищ лейтенант, – брезгливо оборвала Введенская.
Кашин, откашлявшись, предположил:
– Может, просто вызывает доверие. Знаете, есть такие люди, которых подпускают без опаски – и вот.
– Весьма вероятно. – Введенская обратилась к Яковлеву: – Вы – осматривать окрестности.
– Еще раз?
– Именно. Товарищ Кашин, пускайте Анчара, я с вами.
Анчар вел уверенно, но, как и сказал давеча Кашин, в одном месте замешкался, точно сомневаясь, кружил, чуть не втыкаясь носом землю. Старшина проговорил:
– Опять тут же. – И вдруг легко, как молодой, кинулся на колени. – Товарищ лейтенант. След.
То ли поскользнувшись, то ли потеряв бдительность, идущий наляпал на клочке влажной земли отчетливые отпечатки. Проводник, растянув ладонь, прикинул размер:
– Тридцать сантиметров. Сорок пятый.
Катерина подсчитала:
– Под два метра ростом. Приметный человек.
Кашин добавил:
– И вот, глубина разная. Хромой.
– Тоже должно бросаться в глаза. – Катерина, не совладав с нервами, хрустнула пальцами. – Высокий, хромой, с вещами. Кто-то же должен был его видеть?
Они проследовали к железнодорожным путям, проводник то и дело сдерживал собаку, и оба, останавливаясь, принюхивались, присматривались. Так добрались до насыпи.
– Здесь нашли удавку, – недовольно пояснил Кашин.
– Павел Иванович, что не так?
Тот как будто ждал вопроса:
– Да вот, товарищ лейтенант…
– Катерина, – раздраженно позволила она.
– Катерина, вчера я заметил следы, точно человек шел на цыпочках, то есть он бежал. Теперь же мы с вами видим следы, показывающие, что он шел. Что же он, шел-шел да вдруг помчался сломя голову?
– Понимаю, Павел Иванович. Спасибо, будем думать.
Анчар, такой же недовольный, как и его боевой товарищ, с раздражением нюхал и нюхал землю – пока Кашин наконец не отозвал его, опасаясь за драгоценные собачьи рецепторы. Пес сделал вид, что подчинился, но сам все равно то и дело утыкался в землю и все забирал, забирал в сторону от пути, по которому они пришли, тянул в лес.
– Пойдемте, – решила Катерина.
Пройдя некоторое расстояние, пес повернул голову, гавкнул и повел дальше, в густые заросли. Анчар шел все увереннее, хотя человеческому глазу не было видно ни следа тропы – сплошные заросли и кусты. Но именно такие места надежно хранят запахи. Пес следовал по ним, все ускоряясь, и наконец пустился бегом. Потом – так же внезапно, без видимой причины, вдруг встал столбом, точно закопавшись в землю, воткнулся мордой в траву, гавкнул и взлетел на крутую заросшую горку.
Оказалось, что это насыпь оплывшего окопа. Анчар спрыгнул в него, Кашин тоже и тотчас предостерегающе поднял руку:
– Стойте. Тут землянка.