Из предков в братья
После того как в лице питекантропа учёные получили «точку отсчёта» для оценки эволюционного значения других ископаемых человеческих останков[16], а неандертальцев стали рассматривать в качестве отдельного вида, вопрос о роли этого вида в происхождении Homo sapiens немедленно оказался в центре всеобщего внимания. В подходе к его решению изначально наметились две линии, которые, подобно линиям Аристотеля и Платона в философии, и поныне продолжают конкурировать между собой, и тоже с переменным успехом. Одну из них можно обозначить как «линию Каннингхэма-Швальбе», а другую как «линию Буля».
Уже в 1896 г. ирландский анатом Дэниел Каннингхэм, сравнив описание яванских находок Дюбуа с описаниями костей из грота Фельдгофер и им подобных, пришел к выводу, что неандертальцы представляли собой промежуточное звено в линии, ведущей от питекантропа к современным людям. Несколько позже, на рубеже столетий, появились работы Густава Швальбе, где Pithecanthropus erectus и Homo primigenius рассматривались как два самостоятельных вида, и тоже обсуждалась возможность эволюционной последовательности питекантроп — неандерталец — современный человек. В качестве альтернативной гипотезы Швальбе рассматривал и допускал также параллельное, независимое происхождение неандертальцев и сапиенсов от питекантропа, но первоначально он скорее склонялся к первому варианту, предполагавшему линейный процесс трансформации одного вида в другой. В брошюре «Доисторический человек», вышедшей в 1904 г., а в 1906 г. изданной и на русском языке, он признавал возможность «прямого происхождения ныне живущих людей от неандертальского человека» и писал о том, что произведённые им самим исследования черепов «могут быть хорошо соединены с этим взглядом»[17]. Прямыми предками современных людей считал неандертальцев и хорватский палеонтолог Д. Горянович-Крамбергер, опубликовавший в 1906 г. книгу о результатах своих раскопок в Крапине.
Прямо противоположную позицию занял Буль, решительно исключивший неандертальцев из числа наших возможных предков. Впрочем, к питекантропу Буль отнёсся ещё хуже, записав его в «гигантские гиббоны», да и гейдельбергский человек, выделенный по челюсти, найденной в 1907 г., его в качестве предка тоже не устраивал. Поскольку иных ископаемых гоминид известно в то время не было, оставался один вариант — вести родословную Homo sapiens от «пильтдаунского человека», череп и нижняя челюсть которого были найдены по частям в 1910–1912 гг. Так родилась теория, получившая впоследствии название «теории пресапиенса». Её суть заключается в утверждении, что одновременно с неандертальцами жили и другие, более «сапиентные» гоминиды, и что именно от них произошли современные люди, тогда как неандертальцы к последнему событию прямого — или вообще никакого — отношения не имеют. Правда, пильтдаунское «открытие» оказалось подделкой, но это выяснилось лишь полвека спустя[18], а к тому времени у сторонников Буля и теории пресапиенса (Хеберер в Германии, То́ма в Венгрии, Валуа во Франции) уже появились другие кандидаты в предки Homo sapiens. И хотя впоследствии были забракованы и они, «перейдя» либо в предки неандертальцев (Сванскомб), либо прямо в неандертальцы (Фонтешевад 2), либо в сапиенсы, но гораздо более поздние, чем предполагалось изначально (Фонтешевад 1)[19], сама теория, по большому счёту, выдержала проверку временем. Выдержала с той единственной оговоркой, что «пресапиенс» в конце концов обнаружился не в Европе, где его изначально «поселили» и затем упорно искали, а в Африке.
16
Можно сказать, что вместе с этим открытием в палеоантропологию пришла «перспектива», а до него она была «двумерной», как живопись до эпохи Возрождения.
18
Хотя многие антропологи явно подозревали, что с Пильтдауном что-то не так, задолго до «официального» разоблачения фальшивки.