— После Хогвартса, если честно, то я думал в сторону Сорбонны. Высшая трансфигурация, руны.
— Я разумеется рада тому, что столь перспективный молодой маг, как вы хочет обучаться тому же, чему я отдала всю свою, не побоюсь этого слова, жизнь. Но почему не Эдинбург?
— Так это же совсем просто, профессор, учитывая некоторые обстоятельства. В общем, на данный момент я последний из Олливандеров, кто вырос и обучается в Англии. И не вам говорить, сколько и чего именно было сдѣлано для того, чтобы я принял именно это решение. Я не хочу жаловаться, ведь эта встреча нужна вовсе не для этого. Хотя я должен честно признаться, что не уверен в том, что она мне вообще хоть сколь бы то ни было нужна. После СОВ я намерен бросить зелья, как я их буду сдавать — это отдѣльный вопрос. Не уверен, что даже на удовлетворительно наберу. Далее, полагаю, что изучать я буду Заклинания, Трансфигурацию, в чём, как я надеюсь, вы мне поможете. Руны, арифмантику, числологию и возьму артефакторику, её курс как раз открывается с шестого. А в своих СОВ для допуска к оному я не сомневаюсь.
— Кажется, вы забыли про ЗОТИ?
— Нет, профессор, и это и есть то, что может нам с вами всё окончательно испортить. Меня официально попросили передать: либо профессор Ниал работает в Хогвартсе и всё у нас с вами хорошо. Либо свои дальнейшие годы обучения я провожу за Ла-маншем. Говорить об этом директору нет никакого смысла. Он, простите мою откровенность, как мне это видится, не в себе, и три крайних года это только лишь подтверждают. Прекрасный маг, гениальный чародей, но как вы понимаете, никто не застрахован. По-другому я объяснить то, что он дѣлает, никак не могу. А потому передаю официальное уведомление от рода именно вам. Уймите его, найдите способ, иначе из Олливандеров в Англии останется один лишь дедушка. Это он лично министру обещал, и пока Фадж находится в кресле, палочки на территории Британии будут продаваться напрямую от производителя. Хотя бы одного из них.
— О Мерлин… — выдохнула не верящая своему слуху профессор трансфигурации.
— К моему, надо признать, что не слишком глубокому сожалению, это именно так. Меня попросили озвучить, и я это сдѣлал. Но если вы спросите лично меня, то я скажу, что был бы рад, если бы вы и Хогвартс решили, что я им не интересен. Я смею полагать, что вы способны понять, каково это быть вынужденным посещать уроки, ведомые твоим буквально на единый власок[8] несостоявшимся убийцей.
— Я понимаю вас, Гарри, но и вы, вы ведь понимаете, что я сдѣлала всё…
— Именно поэтому я и говорю с вами. Поможете вы, поможем и мы. И моё личное мнение, пусть оно и разнится с дедушкиным. Скажем так, не моего уровня это решение. Когда-то на первом курсе директор сказал мне, что у меня должно быть нормальное детство и после этого отправил к Дурслям. Обратно в мой маленький, персональный ад. Ад, в котором я сын алкоголика и шлюхи. Если что, то именно за эти слова я раздул сестру дядюшки незадолго до третьего курса. Негодный, никчёмный, поганый мальчишка. Вот кем я был в их доме. И именно этот дом, непонятно по какой причине распоряжавшийся моей судьбой директор Хогвартса, посчитал наилучшим для меня местом. Мне неведомо, чем именно и как именно он руководствовался. Но помимо физической безопасности существует ещё и психическая. Эта крайне тонкая материя, задевая которую крайне сложно предсказать, каким именно будет результат. А потому скажу вам так. Именно дома я себя ощутил в тот день, когда лег спать в своей комнате в доме на Косой аллее. А несколькими днями позже задул свечки на первом в моей жизни именинном торте. Не знаю, был ли он у меня в годик. Может и был, но то, что последующие одиннадцать лѣтъ он был только у моего кузена, могу сказать точно. И подарки он получал и за себя, и за меня, и, вероятно, за нерождённых тётей его братьев и сестёр. Так как иначе их невменяемое на мой взгляд количество попросту не объяснить. Каким в такой обстановке я должен был бы вырасти, я, честно, не знаю. Каким угодно, но однозначно, что несчастливым. И я прошу прощения за то, что рассказываю вам всё это, но это просто то, что, как я считаю, вам стоило бы знать. Так как это поможет вам всецело и полностью осознать, как сказала бы профессор Амбридж, мою лояльность. Кому она принадлежит, и кто в моём мѵре правит бал. Я понимаю, дядя мне объяснил, и тем не менее. Мальчик Гарри умер, там, на койке, перед третьим курсом. После наркоза проснулся уже кто-то другой и фамилию он принял другую. Всего вам хорошего.