Таких примеров здесь найдешь
Немало, коль искать охота.
А если счет им подведешь,
То скажешь: — То-то!
Не обижать бы готтентота!
4
ДУБ И ТРОСТНИК
Известно всем о том,
Как спорил гордый Дуб со скромным Тростником.
Но все ж обоим был конец не вовсе разен:
От бури Дуб свалился, безобразен,
Разросшийся превыше всяких норм,
И свиньям в желудях нашелся сытный корм,
Хоть желуди и были мелки,
А ствол
Пошел
На очень прочные поделки.
Тростник же срезан был, и стал он палкой, —
Удел, не знаю, славный или жалкий.
Поверьте мне:
Уж кто там чем там ни кичится,
Но всякий в деле пригодится
В коммунистической стране.
А есть тут и мораль другая:
Красуйся и греми,
Но осторожней будь, и, желуди роняя,
Свиней не раскорми, —
Ведь свиньи буржуазны,
И все дела их безобразны.
И третья: до поры,
Коль нравится, сгибайся,
Но палкой станешь, так старайся,
Бей буржуазные ковры.
5
КОНЬ, ЛОШАКИ И ШАЛУН
Гордился конь пред лошаками
И быстрым бегом, и статьями.
И точно, был на загляденье конь:
В глазах — огонь,
И хвост трубою,
И шея крепкая дугою,
Спина сильна и широка.
Могучего носил он седока
На мирном и на бранном поле,
Всегда его послушен воле.
Седок доволен был конем
Ему покорным,
Поил его и медом, и вином.
Кормил зерном отборным.
От зависти взревели лошаки:
— Мы не потерпим зла конизма!
Верней, научнее заветы лошакизма! —
И скалили клыки.
Ретивый конь, не труся,
Вступил на скользкий путь дискуссий,
Но, закопыченный, устал,
И зачихал.
— Наш доблестный товарищ болен сапом! —
Ревут все лошаки. Развязка не долга:
Сгрудившися, берут его нахрапом,
Да и ведут лечиться в дальние луга.
Я видел иногда: мальчишка,
Изрядный шалунишка
Капризничает и шумит,
Кричит,
Визжит,
Но няня строгая подходит,
И за руку его подалее уводит:
Пускай один поколобродит.
Короче говоря,
Вот какова мораль у этих басен:
Когда даешь уроки Октября,
То будь в отъезд согласен.
6
[85]
НЕДОРАЗУМЕНИЕ С НЕВОЮ
Перетерпев судеб удары,
Мы в удареньях знатоки.
Никто не скажет, что мадьяры,
Хотя и храбры, но жидки,
И также знаем мы, что все напитки
Бывают жидк
и
,
Какой ни примешай к ним густоты,
И если говорим мы про хвосты.
Так мы не говорим: прохв
о
сты,
Все эти истины, конечно, просты,
И ведомы, бесспорно, всем.
Я речь о них завел затем,
Чтоб присказка была, потом же будет сказка,
И в ней завязка и развязка.
Нева не хочет быть Невой,
Уж каламбур наскучил ей избитый,
И плещется она волной сердитой,
Когда ей пушки говорят: не вой!
Шумит, ревет, взывает в злости ярой.
— Хочу быть Розой или Кларой! —
Склонилась наконец к ее моленью власть,
Ей дали имя Роза,
Но что же за напасть!
Бунтует Роза, нет зимой мороза.
Кондукторша стояла у окна
Чрез Розу проходящего вагона,
И объяснила так она
Причину бунта, рева, стона:
— Вишь, на подъем она легка,
Наделает немало злого.
Да что с воды спросить? Жидк
а
,
Спросить бы надобно иного.
Нелегкие деньки
К нам в Ленинград приходят:
Волна вслед за волной повсюду колобродят,
Жидк
и
.
Услышал эти речи
Внимательный и верный комсомол
И, взяв кондукторшу за плечи,
В милицию отвел.
Что жидко здесь, и что здесь густо,
Все объяснили ей. Идет домой,
Кричит: — Чтоб всем вам было пусто!
Всех, Роза, довела домой! —
Вы слышите здесь недоразуменье,
Поставлено неверно ударенье.
Всем надо знать, что воды у реки,
Так точно, как и все напитки,
Бывают ж
и
дки,
А не жидк
и
,
И говоря неверно,
Вождей заденешь Коминтерна.
вернуться
85
Сологуб высмеивает процесс переименования улиц, площадей и учреждений города, которым присваивались имена вождей и героев революции.