Универсальное познание красоты человека, от биологического естества и полузвериных инстинктов до высочайших духовных взлетов, Ефремов считает не только целью эстетической мысли, но и могучим инструментом формирования нового человека. Достижения цивилизации не отменяют первобытного потенциала предков. Задействуя нашу "биологическую машину" лишь на докритических режимах, мы расточаем драгоценное наследие прошлого, которое предназначено для лучшего будущеего. "Я не говорю, - замечал Ефремов, - что литература обязательно должна заняться этими вопросами с научной стороны. Но вселять в людей уверенность и показывать им всю безграничную мощь человеческого ума, перед которым ничто самые сложные счётные машины, - это прямой долг литературы, та основа, на которой должны строиться наши ощущения нового..."[286]
В одной из своих литературно-критических статей Ефремов писал: "В наше время люди все больше освобождаются от бесконечного и монотонного труда. Поэтому большая проблема жизни - держать человека в "алертном" состоянии... Для этого нужно, чтобы у него была большая и высокая цель".[287] Только великая цель порождает великую энергию, и во взаимной реализации той и другой только и достижима полнота счастья па всех уровнях - биологическом и социальном, духовном и интеллектуальном, личном и общественном.
Сумма человеческого счастья, считает писатель, складывается не только общими социальными условиями, но и индивидуальными биопсихическими возможностями, и чем больше гуманизируется общественная среда, тем острей выступает проблема личного счастья, в сложнейших обратных связях со всеми процессами человеческого бытия. Красота целесообразности целостно охватывает лично-общественную природу человека. И так же как отдельная личность, совершенное общество тоже должно быть устроено по законам высшей целесообразности. Не зря в ефремовской концепции будущего предусмотрены специальные механизмы вроде Академии Горя и Радости в "Туманности Андромеды", регулирующие гармонию системы "человек - общество - природа". И на пути к будущему искусство обязано целеустремленно повышать свою функцию регулятора этой системы.
"Русская литература в лице самых выдающихся ее мастеров давно вынашивала эту мысль. Еще у Достоевского князь Мышкин говорит, что "красота спасет мир". Представляется верной следующая интерпретация этой загадочной фразы: "Красота спасет мир тем, что потребует от человека перестройки по своему образу и подобию".[288] Ефремовская концепция красоты-целесообразности намечает стройную программу изучения этой проблемы. Счастье и красота - словно бы сдвоенная спираль генетического кода, по которому развиваются и отдельная личность, и общество в целом. Накопление красоты должно быть подобно, по мысли Ефремова, цепной реакции, запускающей на полную мощность социально-биологический процесс возрастания счастья.
Так, исследуя ступени физической красоты человека, Иван Ефремов отправляется от разносторонне диалектического понимания коммунистического идеала счастья, и в углублении этого понимания по сути дела и состоит критерий и цель его концепции прекрасного.
В контексте фольклора и мифологии
Литературный жанр, порожденный научно-техническим прогрессом, самый молодой и самый неканонический, - и, с другой стороны, древнейшая устная словесность, которая восходит к ещё более архаичным формам мифологического сознания, когда зачатки духовной деятельности представляли собой нерасчлененное целое, творчество индивидуально-авторское, во всем подчиненное законам современной литературы, - и поэзия, ещё дописьменная и во всем коллективная, от авторства до бытования - между ними, на первый взгляд, столь мало общего, что и самая осторожная параллель кажется натянутой.
Однако, при более близком рассмотрении, даже на границах размежевания неожиданно проступают черты сходства. Хотя фольклор и не связан с современной научно-технической культурой своим происхождением и противоположен ей всем строем мысли и образа, тем не менее, в древнеиндийских народнопоэтических памятниках тысячелетней давности встречается описание "космического корабля" почти что научно-фантастического типа. Народные же былички космического века о неопознанных летающих объектах об энлонавтах - "зелёных человечках" с далеких планет - просвечивают какой-то вторичной фантастикой.
288
С.Калмыков - В поисках "зеленой палочки". / Сб.: Вечное солнце. Русская социальная утопия и НФ. // М.: 1979. с.25.