Одно дело, когда писатель-фантаст А.Казанцев в рассказе-гипотезе (по обозначению автора) "Взрыв" (1946) предположил, не был ли Тунгусский метеорит чужим космическим кораблем. Экспедиционные исследования этого, правда, пока что не подтвердили, и тем не менее рассказ сыграл свою роль в изучении "тунгусского дива", не все загадки которого прояснены и по сей день. Даже более рискованное предложение математика М.Агресста[323] пересмотреть некоторые эпизоды Библии под углом зрения посещения Земли звездными пришельцами заслуживало внимания на первоначальном этапе обсуждения возможной встречи с внеземными цивилизациями.
Но совсем другое дело, когда некоторые авторы гипотезы о палеоконтакте продолжают стоять на своем, невзирая ни на какие вполне земные объяснения "звездных" загадок. Особенно много заведомых натяжек от незнакомства с фактами оказалось в очерках А.Казанцева, о чем мы уже писали[324]. Публикации В.Зайцева (филолога)[325], хотя и более профессиональны, исторически и мировоззренчески не менее тенденциозны. Доказывая, например, что Иисус Христос был врачом инопланетной экспедиции, В.Зайцев не посчитался с тем, что библейское предание рисует этот персонаж, прежде всего, вероучителем вполне земного христианства, религиозным идеологом и моралистом. Когда легенду улучшают таким предвзятым образом, "новое" прочтение мифа оборачивается ещё одним мифом...
Подобные издержки не должны, разумеется, закрывать возможность интерпретации загадок нашей культуры также и о космической точке зрения. Заслуживает уважения намерение синолога, доктора филологических наук И.Лисевича заново поднять на другом материале тему, порядком скомпрометированную любительщиной и предвзятостью. Как он сообщает[326], в средневековых китайских хрониках фигурируют "роботы" и "космические корабли", ещё разительнее напоминающие наш современный технологический уровень, чем древнеиндийская "огненная колесница". Однако Лисевич считает, что его прочтение хроник ещё нуждается в проверке и дальнейшем уточнении.
Немифологическая природа научной фантастики доказывается не только теми общими художественно-гносеологическими соображениями, о которых шла речь в нашей статье, но и поэтической типологией отдельных произведений. Мы уже говорили, что научная фантастика, подобно народной сказке, привносит в свои "мифологические" мотивы шутливую или ироническую интонацию, исключающую мифологическое их прочтение. К уже приводившимся примерам можно присоединить рассказ В.Берестова "Алло, Парнас!" (1965), в котором миф об олимпийских богах не без юмора перелицован в "божественные" деяния некой внеземной экспедиции.
Невооруженному глазу заметна немифологичность современных устных жанров, перекликающихся с научно-фантастической тематикой. К любопытному выводу пришел автор статьи "НЛО и энлонавты в свете фольклористики": свидетельства "очевидцев, наблюдавших НЛО, рассказы о встречах с энлонавтами по своим жанровым признакам представляют собой "типичные былички, тесно связанные с народными поверьями"[327] (новейшего, правда, толка), иными словами, с фольклором. Сюжет прежней былички о таинственной нечистой силе и т.п. переходит ныне в сказку и анекдот. В новой же быличке на смену "устаревшим чертям и лешим с их телегами и тарантасами пришли энлонавты с их "летающими тарелками". И эта замена, считает автор статьи, произошла даже не на основе абсолютно нового сюжетного материала: он зрел, можно сказать, в течение многих веков. Классическим примером НЛО и энлонавтов древности является видение Иезекииля"[328]...
Заимствуя из научной фантастики новые мотивировки, современная быличка до неузнаваемости их изменяет в духе молвы, модного предрассудка. Устные версии появления пришельцев из космоса шаржируют, пародируют, окарикатуривают научно-фантастический оригинал, ибо их подлинной почвой является вульгарная мифология, причем не только космическая. Так, по иным рассказам "очевидцев", неопознанные летающие объекты "оказываются" всего-навсего... шпионскими аппаратами, т.е., в отличие от древней мифологии, равно далекой от веры и от сомнения, в быличках причудливо сосуществует и то, и другое. Словом, перед нами отголоски псевдомифов, а вовсе не миф.
Зачем же понадобилось объяснять "познавательным мифом" - вопреки непознавательной природе и древней, и особенно новейшей мифологии, научно-фантастическую литературу, которая выступает как раз противовесом дурному мифотворчеству (и дурному фольклору)? Дело, оказывается, в том, что Т.Чернышёва выдвигает мифотворчество в центр современного искусства, об этом только рано, мол, ещё говорить - "нет необходимой временной дистанции". Но поскольку мифология ориентирована, по её мнению, "на обиходное сознание (хотя общеизвестно, что мифология - именно бессознательная жизнеориентация, т.е. она сама себе, если угодно, есть обиходное сознание, - А.Б.)... а искусство, художественное мышление всегда связаны с обиходным сознанием куда более прочными нитями, чем с наукой, можно предполагать, что современная мифология... готовит тем самым и базу для нового искусства"[329].
325
В.Зайцев - 1) Боги приходят из космоса. // Байкал, 1967, №5-6.; 2) Мифы и действительность. // Наш современник, 1970, №8.
326
И.Лисевич И. - Древние мифы глазами человека космической эры. / Сб.: Проблема поиска внеземных цивилизаций // М.: 1981.
327
В.Санаров В. - НЛО и энлонавты в свете фольклористики. / Сб.: Фантастика-81. // М.: Мол. гвардия, 1981. с.347.