Этот постулат, признавая вечность жизни, не содержал, однако, такого важного для жизни разумной понятия, как непрерывность традиции. Конечность существования индивида "оправдана" тем, что направлена на продолжение рода, а ведь та другая жизнь, что когда-нибудь зародится у чужого солнца, не воспримет эстафеты от нашего человечества. В представление о будущем, пусть даже чрезмерно далеком, естествознание XIX в. вносило фаталистическую ноту, небезразличную для эволюционного потенциала человечества. Современная астрофизика даже подчеркнула ее, предположив, что, может быть, мы одиноки во Вселенной[95].
А ведь одно дело планировать будущее в ограниченных возможностях планеты и совсем другое - в неисчерпаемости Мироздания. Одно дело строить справедливый мир, сознавая, что с концом человеческого рода погаснет, возможно, жизнь во всей природе, и совсем другое - обрести власть над собственной судьбой в космических масштабах пространства и времени. В накапливании человечеством дефектной генетической информации вследствие научно-производственной деятельности таится опасность биологической инволюции нашего века. Научно-технический прогресс нельзя приостановить, не вызвав регресса. Но можно вынести вредные отрасли производства и избыточные энергомощности (уже теперь они угрожают нарушением климатического равновесия) за пределы биосферы.
С другой стороны, та же научно-производственная деятельность уже сегодня позволяет представить себе контроль над эволюцией человека. Возможное биологическое улучшение людского рода вместе с использованием космического пространства как дополнительной жизненной среды создает совершенно новую перспективу для земного разума. Ее предугадывал Циолковский, когда, еще не зная многих факторов, открывшихся в середине XX в., писал: "Лучшая часть человечества, по всей вероятности, никогда не погибнет, но будет переселяться от солнца к солнцу по мере их погасания. Через многие дециллионы лет мы, может быть. будем жить у солнца, которое теперь не возгорелось... Итак, нет конца жизни, конца разуму и совершенствованию человечества. Прогресс его вечен"[96].
Диффузия человечества в иные звездные системы - обычный сюжет современной фантастики. Переселение мыслится не обязательно на чужую планету (как, скажем, в романе В.Михайлова "Сторож брату моему", 1976). В повести Г.Гуревича "Прохождение Немезиды" (1957) к новому солнцу перегоняют старую материнскую планету. Художественная реализация тех или иных научных идей и гипотез - но единственное направление и функция современного космического романа. Важнее, что он продолжает свой самостоятельный поиск путей и средств освоения космоса. Моделируя различные варианты, смело высказываясь, скажем, за биологическую перестройку условий жизни на чужих мирах ("Пояс жизни", 1960, И.Забелина) или же, наоборот, проявляя осторожность в самой идее расселения человечества ("Сторож брату моему" В.Михайлова), космический роман в обоих случаях формирует представление о качественном изменении в условиях космизации самого понятия прогресса.
Оставляя в стороне отвлеченное изыскание, имеет ли смысл "говорить о бесконечном развитии конечного явления"[97], каким выступает земная цивилизация, современный космический роман пытается представив биосоциальную эволюцию "человека земного" в условиях, не зависящих от сроков существования Солнечной системы. Космический роман множество раз описывал межпланетные и затем звездные перелеты, сперва только смутно догадываясь, что освоение космоса неизмеримо грандиозней великих географических открытий.
Со второй половины 50-х годов космизация осмысляется нашей фантастикой как небывалый скачок научно-технической и социальной революции. Приключенческо-познавательная направленность научной фантастики (например, в космических романах А.Беляева) сменяется ныне философско-психологической. Прежний жанр космических робинзонад перерастает в более сложный, когда мотивы космические вплетаются в социальный роман о будущем ("Туманность Андромеды", 1957, И.Ефремова), в иронически перелицовываются в "космическую оперу" (трилогия С.Снегова "Люди как боги", 1966 - "Вторжение в Персей", 1968 - "Кольцо обратного времени", 1977). В творчестве И.Ефремова, С.Снегова, Г.Гуревича ("Мы - из Солнечной системы", 1965), А. и Б.Стругацких (цикл, примыкающий к повести "Полдень, XXII век (Возвращение)", 1962-1967), Г.Мартынова ("Гость из бездны", 1962; "Каллисто", 1957; "Гианэя", 1965), В.Михайлова ("Люди Приземелья", 1966; "Сторож брату моему"), Ю.Тупицына ("Далийский вариант", 1975;"Перед дальней дорогой", 1975) диффузия человечества во Вселенную мыслится важнейшей чертой коммунистического будущего - предпосылкой бесконечного развития коммунизма, неограниченного планетарными пределами. С другой стороны, именно коммунистическая фаза цивилизации - не только нашей земной - мыслится исходной в процессе космизации и других, внеземных цивилизаций. Космические координаты современной научной фантастики утверждают коммунистического будущего и онтологически, т. е. с точки зрения истины бытия. Современный научно-фантастический роман демонстрирует плодотворность идеи Циолковского о том, что человечество только всей единой семьей и в содружестве с другими населенными мирами действительно в силах освоить внеземное пространство.
95
См., например, обзор и библиографию в кн.: А.Урсул - Человечество. Земля. Вселенная. Философские проблемы космонавтики. // М.: 1977.
96
И.Шкловский - Проблемы внеземных цивилизаций и её философские аспекты // Вопросы философии, 1973, №2.