Дэн ответил:
– Я несколько лет воевал с нежитью в приграничье, и поверьте, мне есть за что ее не любить.
– Без нежити мы не можем удержать границы Ночных дыр. К сожалению.
Дэн молчал почти минуту. Потом все же сказал:
– Я не хотел бы, чтобы Заль… Чтобы вы использовали тело моего ученика для создания нежити.
– В настоящее время обитель не нуждается в зомби. А ничего другого из него не получится. Парень погиб в бою, почти мгновенно. Ни подготовки не прошел, ни способностями особыми не обладал.
Дэна покоробило, как спокойно магистр перечислил все эти резоны. Но прекратить расспросы не мог.
– А Шенга? Что с ней будет?
Магистр снова уставился на девушку. И непонятно, чего в его взгляде было больше, негодования или сочувствия. Она прошептала:
– Если обители нужна Шип… я готова. Я поступила малодушно и признаю это…
– А если не нужна? Вот прямо сейчас? – насмешливо спросил Навеграт.
Он ждал какой угодно реакции, но не этой: Шенга засмеялась. Сначала тихо, а потом в голос.
В тот момент она показалась Дэну особенно одинокой и несчастной. Если приносишь в жертву последнее, что у тебя осталось, а жертва оказывается ненужной… это больно.
Заль. Не к месту вспомнилось – парень сражался так, как никогда до того. Он смог прикрывать Дэна колдовским щитом до самого прихода такой нежданной и такой желанной помощи… выстоять в той битве с «дикой» нежитью Дэн даже не надеялся.
Смех неожиданно оборвался, Шенга слепо шагнула к Дэну и застыла, буравя взглядом его подбородок.
Невысокая. Влажные от дождя русые волосы торчат во все стороны. Короткая челка, ссадина на щеке. Усталая. Решительная. И глазищи такие, как серый омут: не выплыть.
Сердце кольнула острая тоска – не сбудется. Сейчас ты отдохнешь, и помчишься спасать касурат от смуты, малыша – от неприятностей, а мир – от очередной катастрофы. Все, Дэн. Все. Твои девки тебя ждут при дворе – разряженные и наштукатуренные. Зачем тебе эта? Без роду-племени, некромантка, оружие оби-тели, дитя Ни? Зачем ты ей? Она, кажется, выбрала свой путь. Простому человеку непонятный и пугающий, но для нее самой – единственно верный. Зачем? Опальный колдун, неудачливый наставник, потерявший ученика.
Не увидел, а почувствовал, как ее пальцы скользят по щеке. Оказывается, стоял, зажмурившись, и не понять, как долго. Не вспомнить.
На шее у нее кусочек агата. Если его снять, то будет казаться, что ты обнимаешь поднявшегося мертвеца. Нет. Уже не будет – ты привык, ты даже не знаешь, при ней камушек или она его потеряла.
Если…
Если открыть глаза, ты не сможешь уйти и оставить все как есть. Уйти сейчас – значит предать ее. Не так. Это значит – предать себя.
А не уйти нельзя. Скоро рассвет. Заговорщики не станут долго ждать и убьют касура, даже если малыша не будет под рукой. Малыша… придется привыкнуть называть его по имени.
За спиной кто-то прокашлялся.
Дэн, скидывая наваждение, обернулся:
– Я распорядился приготовить для вас комнату, чер Рэкто. Вам стоит отдохнуть и привести себя в порядок.
Дэн кивнул.
– …Шенга. Следуй за мной. На тебя хочет взглянуть целитель.
– Иду, мастер.
Усмехнулась… и вдруг котенком ткнулась Дэну в плечо. Доверчиво и решительно.
– Шенни… – голос старика стал мягким. – Ну что ты. Завтра увидитесь. И потом, не звери же мы, класть тебя под щит против желания. Придешь, когда решение станет окончательным и бесповоротным. Хоть через десять лет, хоть через пятьдесят…
– Ждать придется лет сто… – пробормотал себе под нос Дэн, крепче обнимая девушку.
Эрик Гарднер
Дэдкендэнс
Ночная Девис-роуд казалась только что нарисованным акварельным полотном. На черный, мокрый после ливня асфальт ложился золотистый свет уличных фонарей, мягкий и размытый в поднявшейся влажной дымке. Редко проезжала поздняя машина и тут же исчезала в тумане, ненадолго оставляя в нем алый след задних фар – горящий взгляд болотного чудища. В лицо задул юго-восточный ветер, принесший смесь запахов с болот и вересковых пустошей. Но все это перекрыл насыщенный, тяжелый и грубый запах с кладбища Святого Патрика. Белесые завитки закручивались под порывами ветра, отступали с холма, стекали белыми ручейками в низину к реке, обнажая серые и черные надгробия.
– Эй, Руари! – окликнули меня. – Мы здесь!
Я перемахнул через кусты изгороди. Подошел к надгробной плите, на которой горело штук десять красных поминальных фонариков, собранных с остальных могил. У кельтского креста стоял окликнувший меня Брай-ан О’Шэнан. Рядом валялось несколько сложенных зонтов. А на соседней могиле на брошенных подстилках сидело пять подростков в зелено-синей форме Клонмелской средней школы. Нолан О’Келли, Иган Эфин, Олил Бламак, Кас Кэрвал и Ардан Мохэммок – все из семей магов.