Леонтина Тереза Пэтке родилась в 1913 году в городе Адамс штата Массачусетс, в семье польских эмигрантов. По окончании школы получила работу домашней прислуги, работала управляющей школы на авиационном заводе в Нью-Йорке, была активной коммунисткой.
В 1948 году Коэнов иногда навещал мужчина по имени Милк.[55] Они представляли его соседям как преуспевающего английского бизнесмена. Впоследствии было установлено, что это был полковник Рудольф Абель — советский шпион.
Весной 1950 года по подозрению в шпионаже были арестованы граждане США — Дэвид Грингласс,[56] его сестра с мужем — супруги Розенберг — Этель и Джулиус, которые впоследствии были казнены на электрическом стуле. Когда проводились эти аресты, Коэны, закрыв свои банковские счета, исчезли из Нью-Йорка. Несмотря на их розыск в Штатах и в других странах, ФБР не удалось напасть на их след в последующие десять лет.
В Англию Коэны прибыли из Вены в 1955 году по новозеландским паспортам на имя Крогеров. Сначала они поселились в южной части Лондона — Кэтфорде, а затем купили собственный дом в Руислипе, в графстве Миддлсекс. Арендовали офис на Стрэнде, где Питер Крогер, он же Моррис Коэн, Санчес Педро Альварес и Джеймс Цилсон, развивал свое книготорговое дело. В дальнейшем Крогеры периодически выезжали за границу, причем эти поездки иногда совпадали с поездками Гордона Лонсдейла в те же страны. Например, во Францию и Швейцарию. На допросах Коэны отвечали не на все вопросы и при этом не всегда были искренни…»
Закончив чтение документа, суперинтендант поднял на Верховного судью заискивающий, покорный взгляд:
— У меня все, ваша честь.
— Хорошо, мистер Смит. Вы свободны, — ответил ему лорд Паркер.
После этого наступил черед огласить заранее приготовленный приговор. Лорд медленно поднялся из судейского кресла, окинул зал торжествующим взглядом и, ощущая себя чуть ли не спасителем Великобритании от иностранных шпионов, почувствовал, что наступил час его великой славы, с которой он войдет теперь в историю английского правосудия, и начал читать приговор. Закончил он его витиеватыми фразами:
— …Поскольку тайный сговор Крогеров с Лонсдейлом длился около пяти лет, каждый приговаривается к двадцати годам тюремного заключения. То есть год их противоправной деятельности приравнивается к четырем годам отбытия наказания…
Зал, удивленный слишком жестоким приговором, в который раз зашумел, осуждая уже лорда Паркера за то, что он непонятно за что и каким способом сумел в пять раз увеличить Крогерам срок.
В общей сложности «портлендская пятерка» получила 95 лет (Гордон Лонсдейл — двадцать пять лет, Гарри Хаутон и Этель Джи — по пятнадцать, а Крогеры — по двадцать). Но Верховный судья посчитал, что не так уж много, и потому вынес еще одно решение: возложить на подсудимых оплату судебных издержек и всех расходов обвинения по этому делу.
Лонсдейл, грустно улыбнувшись, потянулся к Питеру и на прощание громко сказал ему:
— Ничего не поделаешь, Моррис: когда в Англии растут цены, то вполне естественно повышаются и сроки наказания. Так что крепитесь, старина! Я думаю, Родина не забудет нас!
«Портлендское дело» не прибавило лавров ни Скотленд-Ярду, ни МИ-5, ни Верховному судье Великобритании. И не только потому, что никому из них не удалось установить национальную принадлежность Крогеров и Гордона Лонсдейла и добиться от них признания, на чью разведку они работали. Остались без ответа и другие вопросы: какие конкретно секреты стали их достоянием и какой ущерб нанесли они безопасности и интересам Великобритании? «Портлендское дело» со всей очевидностью свидетельствовало о немалых промахах в работе хваленых МИ-5 и Скотленд-Ярда. В частности, не украшал эти ведомства тот факт, что с 1950 года разыскиваемые по приметам и фотографиям Коэны — Моррис и Леонтина (Крогеры) смогли в 1954 году беспрепятственно въехать в Англию и под самым носом у Скотленд-Ярда открыть на Стрэнде книготорговое дело. Никто из тайных агентов не смог опознать их и в последующие шесть лет!