— Хорошо, сударь, — ответил тот из конторщиков, который не был занят.
Повернувшись, он позвал:
— Стор!
— Мистер Берклей?
— Вас спрашивает директор.
— Иду! — ответил кассир.
С аккуратностью, свойственной людям его профессии, кассир бросил в несгораемый шкаф портфель и три мешка, содержавших в билетах и звонкой монете кассовую наличность, шумно захлопнул тяжёлую дверку, потом, опустив окошечко, вышел из зарешеченной клетки и, заботливо закрыв её за собой, направился к кабинету начальника. Ожидавший посетитель пропустил кассира и вошёл вслед за ним.
Войдя в кабинет, Стор с изумлением заметил отсутствие того, кто его будто бы вызывал: комната была пуста. Но ему не хватило времени разъяснить загадку: стальные руки схватили его сзади за горло. Напрасно онпытался биться, кричать; убийственные руки сжимали его все крепче, пока он не повалился на ковёр без дыхания, без чувств.
Ни малейший шум не выдал этого свирепого нападения. В большой зале служащие спокойно продолжали своё дело: четверо — занятые с клиентами, отделёнными от них конторкой, пятый — погруженный в расчёты, касающиеся работы.
Человек в ульстере вытер со лба капельки пота, потом наклонился к своей жертве. Быстро и ловко он связал кассира и заткнул ему рот.
Покончив с этим, он тихонько приоткрыл дверь и бросил взгляд в большую залу. Удовлетворённый осмотром, он слегка кашлянул, как бы для того, чтобы привлечь внимание четырех странных запоздалых клиентов, потом одним толчком открыл дверь, его скрывавшую.
Это был, без сомнения, заранее условленный сигнал к сцене, буквально фантастической. Человек в ульстере пересёк одним прыжком залу и, обрушившись как гром на одинокого счетовода, безжалостно стал душить его, и в то же время четверо остальных конторщиков подверглись той же участи.
Клиент, стоявший у конца конторки, перескочил через дверку и опрокинул навзничь служащего, который был перед ним. Из трех остальных посетителей двое протянули руки через конторку и, схватив за горло своих почтительных собеседников, стали жестоко ударять их о дубовую стойку. Последний же, самый низкорослый, не мог схватить визави из-за большого расстояния, их разделявшего; он перепрыгнул через конторку и схватил за горло своего противника с силой, удвоенной прыжком.
Не раздалось ни одного крика. Драма продолжалась не более тридцати секунд.
Когда жертвы потеряли сознание, душители закончили битву. План налёта был продуман до мельчайших подробностей. Все было наготове, не замечалось никакого раздумья. Нападающие сразу вытащили из карманов необходимые принадлежности. Рты всех служащих банка были заткнуты ватой и завязаны, хотя это и грозило жертвам смертью от удушья, руки завёрнуты назад и скручены, ноги крепко связаны, и вытянутые тела опутаны стальной проволокой.
Все было кончено в одно мгновение. Одновременно пять нападающих выпрямились.
— Штора! — приказал тот, кто просил свидания с директором. Он, очевидно, командовал.
Трое бандитов бросились к железным рукояткам у витрин. Ставни начали спускаться, постепенно заглушая уличный шум.
Дело было выполнено наполовину, как вдруг раздался телефонный звонок.
— Стоп! — приказал атаман шайки.
Когда штора перестала опускаться, он приблизился к аппарату и снял трубку. Произошёл следующий разговор, лишь половина которого достигла до слуха временно бездействовавших грабителей.
— Алло!
— Я слушаю.
— Это вы, Бакстон?
— Да.
— Странно, я не узнаю вашего голоса.
— Аппарат повреждён.
— Не у нас…
— Это здесь. Я тоже не узнаю вашего голоса.
— Мистер Лазон.
— Ага, так, так! Теперь я узнал…
— Скажите, Бакстон, карета уже была?
— Нет ещё, — ответил бандит после краткого колебания.
— Когда она придёт, прикажите ей завернуть в Агентство 5. Мне сейчас звонили, что они только что получили значительный вклад после закрытия конторы и отправки фондов.
— Большая сумма?
— Приличная. Около двадцати тысяч фунтов[1].
— Черт побери!
— Принимаете поручение?
— Рассчитывайте на меня.
— До свиданья, Бакстон!
— До свиданья!
Незнакомец положил трубку и остался на мгновение б задумчивой неподвижности.
Внезапно он принял решение и собрал сообщников Вокруг себя.
— Надо действовать, друзья, — сказал он тихо, начиная лихорадочно раздеваться. — Живо! Дайте-ка мне шкуру с того парня!
Он указал пальцем на Стора, ещё лишённого чувств.
В мгновение ока кассир был раздет, и грабитель натянул на себя его одежду, хотя она была ему немного коротка. Найдя в одном из карманов ключи от кассы, он открыл кабинку, затем несгораемый ящик, откуда вынул мешки со звонкой монетой, портфель с билетами и пачки ценных бумаг.
Едва он кончил, как послышался стук кареты, остановившейся у тротуара. Почти тотчас же постучали в стекло двери, полузакрытой металлической шторой.
— Внимание! — поспешно сказал атаман банды душителей, сопровождая слова выразительными жестами. — Долой плащи, пусть будут видны ваши пиджаки, и по местам — в момент!.. Чтобы не всполошить того, кто войдёт! И без шума!.. Потом, когда закроется дверь, не открывать никому, кроме меня!..
Нагруженный портфелем и несколькими пачками бумаг, он, все ещё говоря, приблизился к двери. Трое сообщников сели по его знаку на места служащих, затолкнув тех ногами под конторку; четвёртый поместился у выхода. Он открыл дверь твёрдой рукой. Внезапно ворвался уличный шум.
Перед Агентством в самом деле остановилась банковская карета. Видно было в темноте, как блестят её фонари. Кучер, оставаясь на козлах, разговаривал с человеком, стоявшим у тротуара. Это был инкассатор[2] Центрального банка, который только что постучал в дверь.
Не спеша, избегая прохожих, поток которых не прерывался, смелый бандит пересёк тротуар и подошёл к карете.
— Привет! — сказал он.
— Привет! — ответили ему.
Кучер, взглянув на того, кто к ним обращался, по-видимому, удивился.
— Смотрите! Да это не Стор! — вскричал он.
— Сегодня у него отпуск. Я его заменяю, — объяснил мнимый кассир. Затем он обратился к инкассатору, стоявшему перед ним: — Эй! Помоги немножко, приятель!
— В чём дело?
— Там один из наших мешков… Сегодня получили много монеты, а это тяжёлая штука.
— Мне запрещено покидать карету, — сказал инкассатор, колеблясь.
— Ба! На минутку! Впрочем, я тебя замещу здесь. Один из служащих поможет тебе, пока я разгружу портфель…
Инкассатор удалился, не возражая больше, и вошёл в дверь, которая закрылась за ним.
— Слушай, приятель! — сказал кучеру тот, кто подменил Стора. — Открой карету!
— Иду! — согласился кучер.
Кузов кареты не имел выхода ни сзади, ни по бокам: единственным отверстием была двустворчатая железная дверка позади козёл. Таким образом, риск воровства сводился до минимума.
Чтобы проникнуть в карету, следовало отвернуть скамейку кучера, половина которой была сделана подвижной. Но когда речь шла только о том, чтобы положить несколько пакетов в один из ящиков, находившихся внутри кареты, кучер счёл возможным избавить себя от этой работы и просто толкнул дверку.
— Давай портфель! — сказал он.
Получив то, что просил, кучер, склонившись с козёл, исчез до половины внутри кареты, а ноги уравновешивали его снаружи. В этом положении он не мог видеть, что его предполагаемый сослуживец поднялся на подножку, а затем и на сиденье, таким манером, чтобы отрезать кучера от вожжей. Распростершись над кучером, мнимый кассир, точно ему было любопытно посмотреть, что находится внутри кареты, в свою очередь, засунул туда голову и плечи, и его рука с силой устремилась в темноту.
Если бы одному из многочисленных прохожих пришла в этот момент мысль взглянуть поближе, он увидел бы, что ноги кучера внезапно и странно окостенели, а потом бессильно опустились на доску сиденья, а туловище обмякло с другой стороны скамейки. Грабитель мгновенно схватил безжизненное тело и бросил в карету посреди мешков и пакетов.