— Я уже получаю багаж, — известила меня Синди. — Ты еще не спишь? — Она говорила с теми напевными интонациями, какие обычно появлялись в ее голосе, когда она испытывала ко мне особенно нежные чувства.
— Нет.
— Я буду у тебя через полчаса.
— Не могу дождаться. — И это было правдой.
У Синди имелись ключи от моей квартиры, и ей ничего не стоило преодолеть разнообразные охранные сигнализации, телефоны и телевизионные камеры, через которые вынуждены проходить люди, желающие попасть в дом, где я живу. И вот через полчаса до меня донесся звук отворившейся входной двери. Когда я вышел из спальни, Синди стояла возле двери со счастливой улыбкой на лице.
Я направился к ней, чтобы поцеловать, но она воскликнула:
— Подожди! Я хочу тебе кое-что показать.
— Правда? Мне надо выйти в коридор, чтобы это увидеть?
— Нет, — ответила она все с той же улыбкой, которую прежде мне не доводилось видеть. — Оставайся здесь и закрой глаза. Я скажу, когда можно будет их открыть.
Я послушно стоял с закрытыми глазами, а когда открыл их, то увидел в руках Синди крошечный пушистый комочек. Точнее, в одной руке. Он был настолько маленьким, что на мгновение я решил, будто она привезла из Калифорнии хорошо выдрессированную мышь.
Но это был крошечный серый котенок с круглой головой и смешными ушками, загнутыми вперед и вниз. Он сидел на ладони Синди и отважно вертел головой по сторонам, разглядывая мою квартиру.
— Ты завела себе кошку? — заикаясь, выдавил я.
Котенок сразу прекратил вертеть головой, посмотрел мне в глаза и мяукнул. Это было едва слышное мяуканье, обращенное именно ко мне. Но я и сегодня готов поклясться, что он улыбался.
— Нет, он не мой, — произнесла Синди.
— А чей? — тихо спросил я.
Она промолчала, и я снова обратился к ней:
— Синди? Чей это котенок?
Она вздохнула, и у меня возникло смутное подозрение, что ответ уже известен.
На протяжении многих лет я знал, что если я когда-либо заведу домашнее животное — я полагал, это будет собака, — то назову его Нортоном. Иной вариант даже не рассматривался.
Моим самым любимым прозвищем — да и самым любимым животным на тот момент — был Йоссариан,[3] пес моего брата. По-моему, он был не просто невероятно симпатичным кокапу, то есть помесью кокер-спаниеля и пуделя, но и настоящим гением.
Его никогда не водили на поводке даже в Нью-Йорке. Он мог прогуляться с вами до угла, остановиться, подождать, пока вы перейдете улицу, а потом пойти рядом. Терпеливо дожидался вас снаружи, пока вы делали покупки в магазине. Кроме того, он был очень дружелюбным и, казалось, имел умудренный и пресытившийся жизнью вид, из-за которого легко было поверить, что он может поддержать интересную салонную беседу. На французском.
Мне довелось присматривать за ним полгода, когда Эрик уехал в Испанию. Сам я в то время жил на пятом этаже дома без лифта в Уэст-Виллидже, в маленькой квартирке, куда и вселился Йоссариан. Скоро я понял, что пес не испытывает бурного восторга от карабкания вверх и вниз по лестнице всякий раз, когда ему нужно выйти на прогулку. А особенно если это происходило зимой, ведь снег и лед сами по себе являлись серьезным испытанием для его изнеженных лап.
Он прожил у меня неделю и, к моему ужасу, начал хромать. Я заметил это, когда мы прогуливались по Гринвич-стрит. Пес подворачивал переднюю правую лапу и явно оберегал ее. Я подошел к нему и, подняв на руки, внимательно осмотрел его. И хотя я ничего не обнаружил, пес смотрел на меня так душераздирающе, что не оставалось сомнения в том, как ему больно. Я опустил его на землю, чтобы он сделал свои дела, а затем взял на руки и отнес домой.
Я решил не поддаваться панике. Пусть пройдет несколько дней, и если пес продолжит хромать, я отведу его к ветеринару.
Казалось, в квартире Йос чувствовал себя прекрасно, разве только двигался медленнее обычного. Но стоило нам выйти на улицу, как он снова хромал. Я брал его на руки и носил, опуская на землю, когда ему надо было облегчиться, а потом мы возвращались в квартиру.
На третий день — теперь он слегка хромал даже дома, и я заботливо носил его вверх и вниз по лестнице три раза в день — мы вышли на дневную прогулку. Я опустил Йосси на снег и, поскольку со мной была подруга, прошел с ней немного вперед, чтобы дать ему спокойно сделать свои дела. Через полквартала я оглянулся и посмотрел, как там мой подопечный. Как оказалось, прекрасно. Он действительно чувствовал себя настолько хорошо, что носился перед моим домом наперегонки с другой собакой. Я не мог поверить своим глазам. Пес бегал, полностью наступая на правую переднюю лапу.