Прошло и наше дремотное настроение. Вокруг блистало на солнце синее море.
Птицы проснулись. Чайки, потягиваясь, распрямили крылья и понеслись над морем; топорки, отыскивая в море еду, занялись нырянием, а бакланы молча перелетали с места на место. Нерпы закувыркались: они высовывали из воды усатые собачьи морды, вертели ими из стороны в сторону, с плеском прятались, подныривая под сейнер.
– Вот непоседы! – сказал Мишка. – И как им только не надоест?
– Что надоест-то? – спросил Василий.
– Ты посмотри! – Мишка подошёл к борту. – Ведь ни на секунду не остановится. Как заводная.
– Такая уж она, нерпа, – заметил Василий.
Действительно, нерпы были будто заводные: они ныряли, через секунду, подняв нос, выскакивали, фыркали, шевелили усами, приглашая присоединиться к их игре, кивали и, блеснув на солнце пятнистыми спинами, исчезали.
Василий направился в кубрик.
– Вася, принеси ружьё! – попросил Мишка.
– Зачем?
Василий принёс не ружьё, а гармонь. Он уселся на бухте каната и, подбирая мелодию, пустил пальцы по клавишам.
– Ребята! Ребята! – встрепенулся Мишка. – Нер-пы-то!..
Нерпы замерли. Подняв головы, чёрными глазами-бусинками уставились на нас. Все как одна.
Василий сдвинул гармонь – мелодия оборвалась на середине фразы. Нерпы завертели головами, сердито зафыркали. Недовольные такие стали, озабоченные.
– Во дела! – сказал Мишка и засмеялся. – А ну ещё, Вася!
Василий снова заиграл. Нерпы насторожились, потом стали подплывать ближе. Окружили сейнер и, замерев, смотрели на нас.
На другой день мы ушли в порт сдавать улов.
Чудо-юдо
Это было в Тихом океане, на сайре.
В ловушке – в кипящем «котле» – мелькнула вдруг большая и какая-то необычная рыбина. Освещённая синей люстрой, она переливалась разными цветами.
– Что же это за рыбина? – спросил Василий и осторожненько стал подводить под неё коплер[3]. Р-р-раз! – и выхватил на палубу.
Она была чуть побольше трески, горбатая – горб начинался от самых глаз, – перепоясанная вся красными, жёлтыми, синими и фиолетовыми полосами. Как в тельняшке, только в разноцветной тельняшке. А горб такой уродливый, кривой какой-то, что и подступиться страшно.
– Ну и чудо-юдо! – удивлялся Василий, переваливая её с боку на бок.
– Не чудо-юдо, а чёрт! – подхватил Мишка.
– Отложу пока в сторонку, – сказал Василий и бросил её на перевёрнутую вверх дном бочку, стоявшую возле двери камбуза[4].
В эту ночь сайра шла хорошо – мы ещё пару косячков поймали. Последний вычерпывали, когда уже солнышко вставало. Намаялись, между прочим, что надо.
Утром отвезли улов на берег и сразу легли спать. Про чудо-юдо и забыли.
Проснулись за полдень. Кок позвал нас обедать – столы в кают-компании уже дымились вкусно пахнущей ухой.
– Ну и уха! – сказал Василий, наливая вторую тарелку. – Сегодня ты, Кира, отличился.
– Да, уха отличная, – поддержал Мишка, отваливаясь от стола. Он уже съел две тарелки, мы все – не меньше. – Почаще бы ты, Кира, варил такую.
– А ты бы, Миша, почаще ловил такую рыбу, – ответил ему Кирка.
– Какую? – удивился Мишка. – Уж не чуду-юду ли? Которая на бочке лежала? Ты из неё уху сварил?
– Ну.
– Пропали! – испугался Мишка. – А как она, братцы, несъедобная?
Мишка напрасно испугался. Это была съедобная и очень ценная рыба – нерка. Самец. Из породы лососёвых.
Когда она попадает в пресную воду (она живёт четыре года в океане, а икру мечет в пресной воде, в речке, на четвёртом году жизни; после нереста умирает), самцы приобретают брачный наряд: покрываются цветастыми полосами, у них вырастает горб и зубы. Это мы узнали уже потом у знакомого ихтиолога[5] на базе.
А вот как она после нереста осталась жива да ещё попала опять в океан, этого мы не могли узнать.
На то, наверно, она и рыба, что плавает где хочет.
– Поймать бы ещё такую… – мечтал с тех пор Мишка.
Пираты
На берегу моря лежал кит. Впрочем, это был уже не кит. Это была огромнейшая тёмно-бурая куча. Испо-линским холмом возвышалась на ней голова, торчали дуги-рёбра, обозначались позвонки. Хвостовой плавник утопал в лужах жира: под июньским солнцем кит таял. Когда-то могучая, пасть искривилась угрюмой складкой.
– Как же он на берег попал? – удивился Василий. – Вроде ему делать здесь нечего.
– Наверно, братцы, он выпрыгнул на берег, чтобы умереть, – предположил Мишка.
– А разве в море места мало? – возразил ему Василий.
3
Коплер – ёмкость из сети, которая опускается в невод, потом лебёдкой поднимается с уловом, и рыба из него вываливается на палубу судна.