Выбрать главу

— Вот и хорошо. Я как раз заварил свежий чай. Пожалуйста, отведайте чашечку, — предложил старик.

Цзин Юань уселся и, осушив чашку, похвалил:

— У этого чая и цвет, и аромат, и вкус — все совершенство. Где это вы достали такую замечательную воду?

— У нас здесь, к западу от города, не то что у вас, на юге. Во всех колодцах вода на редкость хороша, — ответил старик.

— В древности, спасаясь от смут, люди бежали к Персиковому источнику. А я вот, глядя сейчас на вас, подумал: зачем нужен какой-то Персиковый источник, когда можно, как вы, жить себе без забот и в свое удовольствие в горном лесу, вблизи города, прямо как небожитель!

Жаль только, что я такой невежда и ничего не умею делать. Вот, к примеру, вы умеете играть на лютне. Это редкий дар! Сейчас, наверное, вы еще лучше стали играть? Когда же мне приведется послушать вас?

— Это не трудно, — ответил Цзин Юань. — Если не побрезгуете моей музыкой, то я завтра же приду с лютней.

И, поболтав с хозяином еще немного, Цзин Юань вернулся домой.

На следующий день он бережно завернул лютню и отправился в сад старика. Тот, поджидая гостя, заранее разжег в курильнице благовония. Перекинувшись с гостем парою фраз, старый Юй взял у Цзин Юаня лютню и положил ее на каменную скамью. Гость сел на циновку, подле него расположился старик. Цзин Юань настроил струны и заиграл. Звонкие переливы музыки наполнили лес, и даже птицы среди ветвей замерли, прислушиваясь к чудной игре. Но через мгновенье веселая мелодия внезапно умолкла, сменившись печальной, нежной, проникающей до самых глубин души. Старика Юя охватила такая печаль, что он заплакал. Скоро они простились, но с этого времени стали часто встречаться.

Читатель!

Неужели в будущем не будет ни одного мудреца или благородного мужа, который мог бы попасть в «Неофициальную историю конфуцианцев»?

В стихах говорится:

Помню, в прежние дни из любви к Циньхуай По тропе, вдоль речного откоса, Я ушел в Мэйганье, я покинул свой край, Жил в селенье Цветов Абрикоса[282].
Словно феникс, что сел на утун вековой, Иль сверчок, что в беседке стрекочет, Я пою, чтоб деянья эпохи былой Мог любой оценить, кто захочет.
Все прошло, все уплыло, как легкий туман, Как цикада наряд свой меняет. Снял халат я и шляпу, и тихий Цанлан Мне босые ступни омывает[283].
Грусть придет — наполняю свой кубок резной, Приглашаю друзей пировать я, Сотни лет незаметной пройдут чередой, — Так зачем же печалиться, братья?
О бессмертных деяньях, мой друг, не мечтай, Все пройдет: и деянья и встречи. Знал я многих, что жили на юг от Хуай, Но затянуто мглой Южноречье.
Все вписал в свою книгу с усердием я, А на сердце — тоска и унынье. Лишь куренья да псалм мне навеки друзья, Стану Будде служить я отныне.

ЭКЗАМЕНАЦИОННАЯ СИСТЕМА В ПЕРИОД МАНЬЧЖУРСКОЙ ДИНАСТИИ

Одним из центральных объектов осмеяния в романе У Цзин-цзы «Неофициальная история конфуцианцев» является государственная экзаменационная система. Поскольку некоторые особенности ее не всегда могут быть понятны читателю, ниже дается краткое ее объяснение.

В маньчжурскую династию экзамены можно в основном свести к трем: уездно-областные, провинциальные и столичные.

Уездно-областные экзамены проходили в два тура. Сначала в уезде под наблюдением уездного начальника, затем в главном городе области под руководством правителя области. Выдержавшие оба экзамена назывались учениками или туншэнами. Звание туншэн еще не являлось ученой степенью и лишь давало возможность экзаменующимся сдавать экзамены на ее получение. Только после особых экзаменов выдержавший получал первую ученую степень шэнюаня или, как она называлась в обиходе, степень сюцая — «выдающегося таланта». Экзамены на степень сюцая проводились с большой торжественностью в специальных экзаменационных палатах под наблюдением экзаменаторов. К системе уездно-областных экзаменов относились также и систематические проверки сюцаев. После них сюцаев разбивали на пять групп и готовили к отборочным экзаменам на получение последующих степеней.

Имеющие степень сюцая в то же время делились на три другие группы: фушэны — впервые сдающие экзамены, цзэншэны — отличившиеся на отборочных экзаменах, и линьшэны — стипендиаты, особо привилегированная прослойка сюцаев, которые получали пособие от уезда или от области.

вернуться

282

Мэйганье — небольшое местечко в районе Нанкина, известное в эпоху Шести Династий тем, что там выплавлялось железо. В этих стихах Мэйганье и упомянутое селенье Цветов Абрикоса являются синонимами известных мест Нанкина. В средневековой поэзии селенье Цветов Абрикоса — это образное название мест, где пьют вино.

вернуться

283

Омыть ноги в цанланской воде — значит удалиться от службы, от мирских дел и вести жизнь отшельника.