— Отвар, как видно, подействовал, — сказала тетя с обычным спокойствием, стягивая узлом повязку. — Я же готовила его для тебя, а не для нее вовсе. Безобидный настой, полезный, между прочим, для желудка… Ну да ладно, теперь пора заняться твоей матерью. Она, наверное, взяла лодку, только к берегу причалить ей вряд ли удастся — мостки уже под водой, и сейчас деревенские, скорее всего, перекрывают плотину…
Дождь тихо шелестел в листве. Они шли по направлению к отмели, освещая дорогу фонариками. Симон плелся следом, но никто не обращал внимания на его причитания:
— Кто перебил моих человечков?.. Ах, бедный я, бедный печной музыкант! О вы, женское отродье, что вы натворили с моими малютками! У вас нет кукушкиных клювов, зато ваши руки как щупальца, вечно вы портите всю игру. А я хочу играть, играть хочу! Увели нашу невесту, не дали нам нового братца, все разбили… Сыпь, дождь, сильнее, напусти темноты побольше!..
Тетя наконец удостоила его своим вниманием, приказав оставаться с Гильбертой, а сама пошла на край песчаной косы. Симон послушно, даже с излишней покорностью, согласился остаться и размахивать фонариком, а тетя и Гильберта кричали что было сил:
— Мама! Анна! Мама! Анна!
Наконец издалека, оттуда, где чернела во тьме вода, донесся слабый ответ.
Симон выключил фонарик. Гильберта слышала его негромкое ворчливое бормотание:
— Сколько же забот она нам принесла, эта обманщица! Вы только посмотрите!
Плеск весел раздавался все глуше, удаляясь по направлению к плотине. Рыдая, Гильберта звала и звала мать.
Когда на косе вспыхнул тетин фонарик, Гильберта поняла, что мать гребет на свет — значит, опасность миновала. И она бросилась навстречу лодке, забежав в воду почти по пояс..
Уже потом Анна призналась, что вообще не собиралась приставать к берегу. Лишь когда она очутилась одна посреди черной воды, вдалеке от своенравной дочери, то поняла, что сохранит ребенка во что бы то ни стало — с согласия или вопреки воле Гильберты, сохранит для себя…
Симон же заявил, что просто разыграл Гильберту, и все сокрушался о своих любимых глиняных человечках. Тетушка не стала отчитывать его, а просто пообещала наделать новых гномиков.
В тот год, когда вышли сразу две тетушкины книги — легенды о маленьких духах и второй том орнитологических исследований, — лето выдалось на редкость жарким. Анна и Гильберта первый раз приехали на остров вместе с малышом. Он много смеялся и спокойно засыпал.
Прислонясь к стволу одной из лип, кроны которых уже полностью закрывали крышу дома, Гильберта рассказывала братику истории о волшебных маленьких человечках. Вдруг послышался зов кукушки, у Гильберты будто что-то оборвалось внутри и снова перехватило дыхание. Неужели это было то самое: я жду, я жду, я жду?..
— Что с тобой? — спросила мать.
— Сама не знаю, просто мне что-то не по себе… — прошептала Гильберта.
А через мгновение она уже снова рассказывала свои чудесные истории…
Перевод О. Севергина.
ПОЩЕЧИНЫ ЙОНАСА АЛЕКСАНДРА ДОРТА
Новелла в диалогах
Й о н а с.
С а б и н а.
А д а.
В з в о л н о в а н н ы й ж е н с к и й г о л о с.
С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й г о л о с.
С п о к о й н ы й м у ж с к о й г о л о с.
В з в о л н о в а н н ы й ж е н с к и й г о л о с. А вы обратитесь к историческим примерам. Разве Вийон был так уж приятен в общении? А Данте? Кляузник, попрошайка, вечно искавший чьего-то покровительства, в награду помещавший своих благодетелей в какой-нибудь из кругов своего ада. Да вы бы ему просто-напросто указали на дверь. Сейчас-то легко возмущаться глухотой и черствостью его современников! Историки литературы часто сокрушаются, что чуть ли не все великие поэты вынуждены были, словно нищие, скитаться в поисках пристанища. Да, многие из них и в самом деле были нищие! Но представьте себе, что к вам ни с того ни с сего заявляется некий субъект и говорит, мол, он намерен создать гениальное творение, но для этого вы должны приютить его на два года, поить, кормить, одевать… Да вы просто выставите нахала за дверь, я в этом совершенно уверена. Ведь никаких гарантий, что он в самом деле создаст великое творение, нет. И никто их не смог бы вам дать — ни Данте, ни Вийон, ни Кристиан Гюнтер[11], — поймите же вы это наконец!
А д а. На твоем месте я бы заявила в полицию.
С а б и н а. Я ведь тебе уже говорила, что упала.