Сторона защиты и независимые журналисты выявили многочисленные нестыковки и фальсификации как в пензенском, так и в петербургском делах «Сети». По сути, обвинение строилось лишь на первых признательных показаниях фигурантов, от которых почти все (кроме заключившего сделку со следствием Игоря Шишкина) отказались, заявив о побоях и пытках электрическим током. Первым о пытках заявил Виктор Филинков, несмотря на угрозы их повторить, если не будет молчать. Следом за ним — фигуранты пензенского дела Дмитрий Пчелинцев, Илья Шакурский, Арман Сагынбаев. Петербуржец Юлиан Бояршинов рассказывал о нечеловеческих условиях содержания в СИЗО, избиениях и угрозах изнасилования.
Поступок Филинкова, получивший тогда широкую огласку, придаст решимости и другим жертвам пыток по другим делам. Члены петербургской Общественной наблюдательной комиссии Екатерина Косаревская и Яна Теплицкая, исследовавшие такие случаи, выпустят и представят обществу сводный доклад «О пытках сотрудниками УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области». Собранные ими факты позволят говорить о том, что истязания и пытки электрическим током стали практикой при фабрикации ФСБ уголовных дел. В деле «Сети» такой экзекуции подверглись не только обвиняемые, но даже свидетели — Илья Капустин (следы пыток током подтверждены судмедэкспертизой) и Алексей Рунов. Заявит о пытках и Игорь Шишкин — уже из Европы, куда уедет, освободившись после 3,5 лет заключения. Процесс по делу «Сети» получит огласку в стране и мире, а его фигуранты — широкую общественную поддержку.
Приговор: от 3,5 до 18 лет лишения свободы.
Правозащитный центр «Мемориал» признал политзаключёнными всех обвиненных по делу «Сети», оценив это дело как «сфабрикованное и политически мотивированное», «являющееся частью резко усилившихся в 2017–2018 годах репрессий против анархистов и антифашистов». В заявлении «Мемориала» подчёркивалось: «задержанных рутинно и неприкрыто пытают. Всякая несистемная, неформальная самоорганизация, особенно молодёжная, подавляется».
Резонансная огласка пыточной практики ФСБ, ставшая возможной благодаря смелости Виктора Филинкова, вынудит силовиков на время притормозить с «выявлением» новых «террористических ячеек» (по делу «Сети» изначально заявлялось о раскрытии таких ячеек в разных городах России и Беларуси, но в итоге дело свелось к двум — пензенской и петербургской). Находясь в СИЗО, общаясь с другими заключёнными на пересылках, Филинков продолжит собирать и передавать на волю свидетельства пыток, выступать в защиту других пострадавших от них людей.
Из письма Виктора Филинкова, обнародованного по его просьбе на протестных митингах весной 2020 года:
«В каждой тюрьме, где бы я ни был, я попадаю на человека, которого пытала ФСБ: на Шпалерной в Питере, в Горелово, в Пензе, на этапе в Ярославле и Нижнем Новгороде. Сотни людей страдают от пыток ФСБ и сядут на много лет, и про них никто не вспомнит и не напишет. Это ведь уже не секрет, что людей пытали до меня, пытают и после. Не секрет. Но это совсем не осознаётся. И я тоже этого не осознавал. Даже после того, как пытали меня.
Перевозят меня в Горелово. Стою, дышу свежим воздухом — снежок, хорошо! А Рома мне говорит: „Черти, у них один шокер разрядился, так они второй достали!“ И Паша со своим: „А? Я этим ухом не слышу“. Везут в Ярославль. Парню недавно исполнилось 18, уже в тюрьме. Пытается подавить слезы. Смотрит только в пол. „Я в мешке был… они… к пальцам провода“. В Нижнем Новгороде, прогуливаясь в дворике для туберкулезников, кричу соседу: „Олег, так ты в итоге подписал?“ — “Конечно, и по 282-й, и по 205-й. Но сейчас уже в отказе“. А Пенза? Про Пензу знаете уже? Арман[11] очень выразительно умеет демонстрировать, как его трясёт после ответа „я не знаю“. Еду обратно в Нижний Новгород. „Дима, что с тобой?“ — „Я когда шум слышу, мне так страшно становится. Я будто опять там!“ — „В сознанку пойдешь?“ — „Витя, я не хочу 13 сидеть... А так, может, 9 дадут“.