– А вы разве не являетесь ответвлением иудаизма? – уточнил я.
– Некоторые так нас называют, но только не евреи! – рассмеялся мужчина.
Это сбило меня с толку – до этого дня никто, с кем я разговаривал на серьезные темы, не смел рассмеяться в ответ.
– И что же тут смешного?
– Наш основатель, Иисус, был евреем, он учил иудейскому закону, исполнял писания, но иудеи его не приняли. Он и нас предупреждал, что евреи нас тоже не примут. Так и случилось. Так что мы польщены, что некоторые до сих пор считают, что евреи нас приняли, потому что это означало бы, что они услышали послание нашего основателя. Увы, это не так.
Но меня мало волновали их разногласия с другими религиями.
– Объясни мне вашу философию огня, – велел я, а потом решил перейти прямо к делу: – Плевать на философию, я хочу знать, как связаны Иисус и огонь.
Мужчина, в котором, думаю, я верно опознал лидера их церкви Петра, замешкался, но стоявшая рядом с ним женщина с длинными нечесаными волосами быстро нашлась что ответить:
– Огонь очищает все, а значит, очистит и нас.
Тут снова подал голос первый мужчина:
– Петр говорил, что страдания – это огонь и они очистят нас подобно тому, как огонь очищает золото[55].
– Кто такой этот Петр? Я спрашивал об Иисусе.
– Петр – один из его последователей и основатель нашей церкви.
– А что насчет реального огня, а не метафизического, вроде страданий?
– Этот мир погибнет в огне! – воскликнул юноша в ряду представленных мне последователей Петра. – Огонь уничтожит его и приблизит начало нового мира и нового порядка!
– То есть огонь приближает наступление этого… этого нового мира? – уточнил я. – И каким же он окажется? Будет ли в нем Рим? А император?
Старший из стоявших передо мной христиан жестом заставил юношу умолкнуть.
– Петр писал об этом в своем послании, – сказал он. – Это его слова, не слова Иисуса.
– И что же это за слова?
Мужчина закрыл глаза и так, не открывая их, начал цитировать послание Петра:
– «День Господа придет, словно вор. Тогда небосвод с громким шумом исчезнет, и небесные тела растворятся в огне, также и земля, и все дела на ней будут обнаружены»[56].
Он умолк и, переведя дыхание, продолжил:
– «Если так все это разрушится, то какими до́лжно быть в святой жизни и благочестии вам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия. Ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире.
Какими до́лжно быть в день, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают? Впрочем, мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда».
– Ага! – подал голос Тигеллин. – Они это признают, признают, что исполняли волю того, кто желал скорейшего наступления Великого пожара!
На что лидер церкви Петра ответил:
– Позволь я продолжу говорить о том, что нам заповедано.
Итак: «Возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире. И долготерпение Господа Нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам».
Павел! Тот человек, которого я допросил на судебных слушаниях, а после отпустил.
И тут я не выдержал:
– Здесь я – невинный, а не ты! Ты и такие, как ты, ждали огня и даже хотели его разжечь. Я ничего подобного не хотел, и тем не менее люди винят в пожаре меня! – Поднявшись, я гневным взглядом окинул стоявших передо мной христиан.
– Какие еще нужны доказательства? – вопросил Тигеллин. – Они сами свидетельствуют против себя.
– Но они не признают, что разжигали пожар, – возразил я. – Желать чего-то и сотворить – это не одно и то же.
– Вот почему я хотел прочесть тебе последнюю часть послания, – сказал лидер церкви Петра. – Нам заповедано не грешить и терпеливо ждать, когда настанет конец времен. Быть готовыми и сохранять терпение – это все, что от нас требуется.
– А как насчет приближения нового мира и миропорядка? – спросил я.
Тут снова подала голос женщина с нечесаными распущенными волосами:
– Это лишь означает… что мы в это верим.
– У вас нет ответа, так ведь? – нахмурился Тигеллин. – Никто не поверит в такое на слово.
Я не стал его слушать и снова обратился к лидеру церкви Петра:
– Ты сказал, что у вас есть послания от ваших руководителей? Я желаю их прочитать. Хочу знать, что вам, как ты говоришь, заповедано этими Петром и… Павлом.
Павел был красноречив и убедителен во время нашей беседы на судебных слушаниях. В разговоре с ним я понял, что он человек вдумчивый. Я понимал ход его мыслей, а он, как мне казалось, понимал, каков я по природе своей. Мы говорили о соперничестве, о состязаниях и о том, какие награды являют собой настоящую, непреходящую ценность. Для меня такой наградой всегда был венок искусства. Павел же считал, что есть награда выше, как он тогда сказал: «Венец нетленный, который дарует сам Иисус». Но, несмотря на наши разногласия, расстались мы по-дружески, и я не мог даже представить, чтобы Павел одобрял поджог Рима.