Е. Е. Голубинский предположил, что и забота о библиотеке, присущая Феодосию{31}, не была свойственна его преемникам. Однако его утверждение «Как бы то ни было, однако необходимо думать, что ‹…› в Печерском монастыре нарочитые заботы о библиотеке четиих{32} книг прекратились тотчас или вскоре после смерти преп. Феодосия ‹…›»[101] ничем не подтверждается. Но Нестор, конечно же, читал книги из монастырской библиотеки и был благодарен покойному игумену, стараниями которого было создано книгохранилище. Из свидетельства Киево-Печерского патерика — памятника о монахах Феодосиевой обители — следует, что здесь хранились греческие книги, привезенные иконописцами из Византии еще в конце 1070-х или в 1080-х годах[102]. Наш герой эти манускрипты также мог читать.
Если монастырь и потерял многое из обретенного благодаря Феодосию, его авторитет ко времени прихода Летописца оставался необычайно высок. Одна из первых на Руси и первая общежительная, Печерская обитель хранила свет кротости, смирения, мудрости и нравственной чистоты одного из ее основателей. В отличие от других обителей, в Печерской не требовали от приходящих денежного вклада. Таким неимущим был сам Антоний, без денег ступил на монастырский порог и Феодосий, хотя он и был выходцем из богатой семьи. «Эту традицию приема в монастырь неимущих, как мы знаем, Феодосий свято охранял, как охраняли последующие за ним игумены»[103]. Феодосий был нелицеприятен и тверд в отношениях с князьями, на слабости и грехи которых прямо указывал. Он, рискуя своим благополучием и положением, обличал князя Святослава за изгнание брата, писал ему укорительные послания, приводившие правителя в ярость. Князья и бояре были его собеседниками. Он проникался заботами и трудностями простых людей, стремясь им помочь, облегчить их беды. «Ко времени вступления Нестора в число братьев Киево-Печерского монастыря, последний уже пережил героическое время своего возникновения и устроения, представляя собой к моменту смерти своего знаменитого игумена Феодосия бесспорно во многих отношениях исключительное явление тогдашней русской жизни» — так оценил Печерскую обитель М. Д. Присёлков[104].
Стефан, в годы игуменства которого Нестор стал монахом Печерской обители, был прежде «начальником хора церковного»; умирающий Феодосий благословил его возглавить монастырь «по общему согласию» иноков, которые «порешили, что быть у них игуменом Стефану»[105]. (Принять игуменом монаха Иакова, предложенного самим Феодосием, братия отказалась: возроптала, заявив, что он пришлец, принял постриг в другом монастыре и потому недостоин быть настоятелем.) Почему умирающий игумен пожелал видеть своим преемником не Стефана, которого «Повесть временных лет» называет Феодосиевым учеником[106], а пришлеца Иакова, неизвестно[107]. Вероятно, он считал, что игуменство затруднительно для Стефана по личным свойствам. Стефан, очевидно, отличался большой ученостью: ему и монаху Никону, сменившему его в роли игумена, Феодосий после произнесенных им поучений поручал «прочесть что-либо из книг в наставление братии»[108]. Как заметил историк Я. Н. Щапов о должности начальника церковного хора, именовавшегося в Византии доместиком, а на Руси демественником: «Это была ответственная должность, требовавшая несомненных способностей и большой профессиональной подготовки»[109].
31
О любви Феодосия к книгам сообщает «Повесть временных лет» в некрологической статье под 6582 (1074) годом. В Житии Феодосия Нестор пишет об иноке Дамиане, усердно читавшем книги и в этом подражавшем игумену, и о монахах Иларионе и Никоне, «делавших» книги — видимо, переписывавших и переплетавших.