Кажется, это было весной 2008 года. Я жил в Фонт-Роме[12] и хотел понять, на какой уровень активности способен мой организм без поступающей энергии — другими словами, сколько дней я смогу тренироваться и бегать без крошки еды. Чтобы ответить на этот вопрос, я вел свой обычный образ жизни: утром выходил на пробежку, которая длилась от двух до четырех часов, и еще час бегал вечером, но убрал все приемы пищи. Логистику пришлось продумать заранее — не было сомнений, что если в комнате будет еда, то я не выдержу голода. Я опустошил все шкафчики и холодильник и отдал продукты приятелю со строгими указаниями ничего мне не давать, даже если я приду посреди ночи, еще до рассвета, и буду умолять. Я разрешил себе только пить воду — в любых количествах, сколько хотел.
Должен пояснить, что единственной целью эксперимента было узнать, сколько я смогу бегать без поступления энергии, лишь на небольшом количестве жира и мышечного белка, которыми мог питаться мой организм, и изучить этапы этого процесса. Честно, я ни секунды не думал о том, чтобы попытаться снизить вес или понять, смогу ли я достигать прежних результатов, если буду меньше есть.
К сожалению, в элитном спорте, особенно в таких дисциплинах, где очень важен вес — а к ним относятся легкая атлетика и горнолыжные виды, — многие спортсмены помешаны на похудении, и для них это важная проблема, которая возникает вновь и вновь. Желание снизить вес заставляет некоторых из них делать настоящие глупости — ради эстетики или чтобы стать похожими на своих кумиров.
Я знаю спортсменов, которые полжизни голодают, чтобы поддерживать целевой вес, придуманный ими самими; людей, которые встают ни свет ни заря, чтобы опустошить холодильник, потому что уже не выдерживают тренировок без еды; наконец (и это самый плохой случай), тех, кто после еды вызывает рвоту, чтобы обмануть голод и оставаться худым.
Конечно, нужно принять тот факт, что профессиональный спорт не полезен для здоровья, потому что тело работает на пределе и есть риск травмы. Но нужно и четко понимать, что именно мы должны руководить своим телом, то есть оно должно быть под нашим контролем. Когда первородные импульсы начинают побеждать — мы проиграли. Если мы не контролируем собственные действия, спорт теряет всю свою красоту, а мы падаем в штопор и можем погрузиться в сумерки депрессии или таких болезней, как булимия или нервная анорексия. В экстремальных случаях человек лишает себя жизни, потому что не видит в ней смысла. К сожалению, эта тема в спортивном мире остается табуированной, и ее обязательно нужно освещать.
Вернемся к моему эксперименту в Фонт-Роме.
Убрав все продукты из комнаты, готовый идти до конца, я начал бегать. Мое тело с детства привыкло к долгим походам с родителями, по многу часов, без перерывов на еду. Поэтому в первый день я не заметил никакого снижения выносливости. Но, чтобы быть честным до конца, признаюсь: вечером, когда я остался один в комнате, я ужасно хотел есть. После ночи мучений я отправился по привычному маршруту, на который обычно уходило от трех до четырех часов. Из комнаты я попадал на территорию монастыря Фонт-Роме, поднимался до уровня горнолыжных трасс, спускался по другой стороне горы и мог еще пробежаться вдоль озера или подняться на какую-нибудь из вершин вокруг Лас-Буйосас или на пик Карлит. На обратном пути я оказывался на уровне верхней части лыжных трасс и спускался к дому. Именно на этом плавном подъеме четко были видны эффекты эксперимента.
Ритм практически не изменился, и я мог часами бежать в умеренном темпе без особых затруднений. На этом подъеме я обычно разгонялся, чтобы подняться с максимальной скоростью, на какую был способен, но начиная со второго дня без еды это оказалось невозможно. Как я ни старался, спринт не удался. Мое тело превратилось в трактор на дизельном топливе, способный медленно преодолевать большие дистанции, но не очень-то мощный.
На третий и четвертый дни все было более или менее так же. На пятый день во время пробежки по утреннему маршруту я потерял сознание и упал.
К счастью, я скоро очнулся без посторонней помощи. Опасности не было — это довольно оживленная дорога и, если бы понадобилось, меня бы кто-нибудь спас. Я вернулся в монастырь, пошел в комнату своего приятеля и наконец поел.
Именно в ту неделю меня уговорили пойти на вечеринку в честь окончания курса. Я даже стал в некотором роде ее звездой, потому что, сделав глоток апельсинового сока, упал в обморок.
12
Старейший горнолыжный курорт в Пиренеях, на территории Франции, недалеко от испанской границы.