— Ты тоже не дал мне ничего, чем я мог бы воспользоваться.
— А ты мне вообще ничего не дал, — сказал он. — Ну, а какова твоя версия?
— Никаких версий у меня нет. Я работаю по делу о похищении Стивена Хэккета.
— Кого, кого? — прикинулся было он.
— Не надо меня дурачить, Джек. О деле Хэккета тебе отлично известно. Ты читал о нем в сан-францисской газете.
Он повернулся вполоборота и в упор посмотрел на меня в темноте.
— Так это ты висел у меня на хвосте во Фриско? Какого черта тебе от меня нужно?
— От тебя лично — ничего. Твое и мое дело связаны между собой. Маленький сын Джаспера Блевинса, тот самый ребенок, который потерялся в той кутерьме, вырос и стал здоровенным парнем. Вчера он увез Хэккета.
Слышно было, как Флейшер судорожно вздохнул, затем медленно выдохнул.
— В газете писали, что этот Хэккет набит деньгами. — Это прозвучало, как вопрос.
— Набит что надо.
— И этот парень Джаспера Блевинса требует за него выкуп?
— О выкупе речи не было. Я, по крайней мере, не слышал. Думаю, что он хочет убить Хэккета, если уже не убил.
— Боже мой! Он не должен этого совершить! — Флейшер воскликнул это с такой силой, словно под угрозой была его собственная жизнь.
Я спросил его:
— Ты знаешь Хэккета?
— Ни разу в жизни не видел. Но здесь пахнет хорошими деньгами, приятель. Нам нужно объединиться, тебе и мне.
Я не хотел иметь Флейшера своим партнером. Не доверял ему. С другой стороны, он знал об этом деле такое, что было не известно никому из оставшихся в живых. И еще он знал округ Санта-Тереза.
— Ты помнишь ранчо Крага под Сентервилом?
— Да, я знаю, где оно.
— Возможно, что Дэви Блевинс держит Стивена Хэккета на этом ранчо.
— Тогда поехали туда, — сказал Флейшер. — Чего мы ждем?
Мы пошли назад к нашим машинам. Я протянул Флейшеру его пистолет. Глядя на этого человека в полутьме, я испытал такое чувство, словно смотрел на свое собственное отражение в мутном, искажающем изображение зеркале.
Ни один из нас ни словом не упомянул о смерти Лорел Смит.
Глава 21
Ехать мы решили в машине Флейшера, новой и быстроходной. Свою я поставил на ночной стоянке в Каноге-Парк, неподалеку от дома Кита Себастьяна. Что бы ни случилось, возвращаться мне нужно было туда.
Я вел машину, а Флейшер дремаk рядом, на переднем сиденье. Мы ехали по долине Сан-Фернандо, по главному перевалу вверх, минуя Камарилло и направляясь к темнеющему впереди океану. Едва мы пересекли границу округа Санта-Тереза, Флейшер встрепенулся, словно почуял свою территорию.
В нескольких милях южнее Санта-Терезы, когда мы ехали одни на пустынном отрезке шоссе, Флейшер попросил меня притормозить у эвкалиптовой рощи. Я подумал, что ему захотелось по нужде. Однако, когда я повернулся к нему, он не стал выходить из машины.
Оставаясь сидеть, он изогнулся в мою сторону и нанес мне сильнейший удар тяжелой рукояткой пистолета по голове. Я мешком вывалился из машины. Некоторое время спустя обволакивающая меня темень наводнилась причудливыми образами. Огромные вращающиеся колеса, подобно приводным шестерням вечности и роковой неизбежности, преобразовались в мчащийся локомотив. Я беспомощно лежал поперек рельсов, а он с грохотом несся на меня, угрожающе раскачивая своим циклопическим оком.
Раздался оглушительный гудок. Однако звучал он не как железнодорожный, и лежал я не на рельсах, и никаких причудливых образов тоже не было и в помине. С трудом приподнявшись, я сел прямо посреди северной половины шоссе. Расцвеченный, словно рождественская елка, грузовик ехал прямо на меня, отчаянно сигналя.
Тормоза у него визжали, но ясно было, что остановиться передо мной он уже не успеет. Я опять опрокинулся навзничь, увидев, как грузовик заслонил собой мерцающие в черном небе звезды. Потом я снова увидел звезды и ощутил, как кровь толчками бежит у меня по жилам.
С юга, по другой половине шоссе, шли машины. Я сполз с проезжей части, чувствуя себя маленьким и неуклюжим, как сверчок. Эвкалипты роптали и вздыхали листвой на ветру, словно живые свидетели. Я ощупью поискал свой револьвер. Его не было.
Измена Флейшера привела в действие параноидальную струну, вибрировавшую и звеневшую в моей раненой голове. Я напомнил ей и себе, что и сам был готов избавиться от Флейшера при первом же удобном случае, когда счел бы это нужным. Просто он оказался чуть порасторопнее.
Отведя грузовик на обочину, водитель зажег фары и габаритные огни. Он бежал ко мне с фонариком.
— Эй, у вас все в порядке?
— Думаю, что да. — Я встал на ноги, с трудом сохраняя равновесие и балансируя своей тяжеленной, раскалывающейся на части головой.
Водитель посветил фонариком мне в лицо. Я зажмурил глаза, едва не упав от ударившего в меня снопа света.
— Э-э, да у вас на лице кровь. Я задел вас?
— Вы-то нет. Это один мой приятель оглушил меня и выбросил из машины на шоссе.
— Я лучше позвоню в полицию, а? Вам нужна «скорая помощь».
— Мне ничего не нужно, если только вы подвезете меня до Санта-Терезы.
Он колебался, на лице его отразилась целая гамма чувств — от сопереживания до подозрения. То, что лицо у меня в крови, можно ведь было расценивать по-разному. Порядочных людей не бьют по голове и не выбрасывают на дорогу.
— О'кей, — согласился он без особого энтузиазма. — Это я могу для вас сделать. — Он довез меня до окраины Санта-Терезы. На станции обслуживания автомобилей еще горел свет, и я попросил водителя высадить меня.
Фред Крэм, тот самый парень с ногой в ортопедическом ботинке, был на дежурстве. Он, похоже, не узнал меня. Я прошел в туалет и смыл с лица кровь. Повыше виска кожа была рассечена и вздулась, но кровотечение остановилось.
На стене было кем-то написано печатными буквами: «Будь благоразумен, не горячись». Я рассмеялся. Голова от этого заныла.
Выйдя из туалета, я попросил у Фреда Крэма разрешения воспользоваться телефоном. На этот раз он узнал меня.
— Вы нашли девушку?
— Нашел. Большое вам спасибо.
— Пожалуйста. Могу ли еще чем-нибудь помочь?
— Позвольте только позвонить с вашего телефона в город.
Стрелки электрических часов в конторе совместились, показывая ровно двенадцать. Что ж, полночь для меня — самое подходящее время звонить Лэнгстонам. В справочнике я нашел их номер и набрал его. В трубке раздался глухой голос Генри Лэнгстона.
— Дом Лэнгстонов.
— Говорит Арчер. Ты меня, наверное, возненавидишь.
Его голос стал звонче:
— Я думал о тебе. Дэви не сходит со страниц всех местных газет.
— Пожалуй, я знаю, где он находится, Хэнк. И Флейшер тоже знает, он сейчас направляется туда. Что скажешь насчет еще одной ночной поездки?
— Куда?
— На одно ранчо под Сентервилом, на севере округа.
— А Дэви с Хэккетом там?
— Уверен в этом на пятьдесят процентов. Захвати оружие.
— У меня только спортивный пистолет тридцать второго калибра[12].
— Бери. И фонарь. — Сказав, где я нахожусь, я вышел из конторки и стал ждать. Тем временем Фред Крэм запер бензоколонку и выключил верхний свет.
— Извините, — сказал он мне. — Пора закрывать.
— Ничего, закрывайте. Через несколько минут за мной подъедут.
Но молодой человек медлил, глядя на мою рассеченную кожу.
— Это вас Дэви Спэннер так?
— Нет. Я все еще разыскиваю его.
— Ведь это он был с девушкой вчера вечером. Сначала я не узнал его, он здорово изменился. Но когда прочел о нем в газете... У него в багажнике в самом деле был человек?
— В самом деле. Вы знаете Дэви?
— Знал, когда мы вместе учились в старших классах один год. Я-то уже заканчивал школу, а он только поступил к нам. В то время он не был преступником. Был по-настоящему маленьким, да и роста невысокого. Это уж он потом так вымахал, вот почему я и не узнал его вчера.