Петроний решил наказать эфиопов и отправился в поход против них в район верхнего Нила. Римляне впервые вторглись так далеко в глубь Африки. Вероятно, они достигли примерно тех же районов, в которых за 500 лет до них побывали персы под предводительством Камбиза. Первоначально Петроний, видимо, намеревался отодвинуть границу Римской империи дальше [316] на юг, но, встретив в Северной Эфиопии весьма негостеприимные области, отказался от своего плана. Поэтому позднее, как и в древности,[6] Элефантина (у Асуана) оставалась аванпостом Египта и Римской империи на границе с Эфиопией.[7] Элефантина великолепно подходила для этой роли, ибо здесь начиналась судоходная часть Нила. Впрочем, со времен Петрония еще дальше к югу, в стране блеммиев,[8] в Премнисе (Ибрим) длительное время стоял пограничный римский гарнизон, неоднократно упоминавшийся в литературных источниках.
Глава 39. Корнелий Бальб в Феццане
(20 г. до н.э.)
По ту сторону [выжженных солнцем гор] находятся пустыни, а дальше Талги — местность, где жили гараманты, Дебрис с источником, в котором с полудня до полуночи вода горячая, а с полуночи до полудня столько же часов — холодная, а также Гарама, знаменитая столица гарамантов. Все эти местности были покорены римским оружием. Это была заслуга Корнелия Бальба, единственного иностранца, который удостоился чести триумфальной колесницы и присуждения полного права римского гражданства. Он был родом из Гадеса… Дорога к гарамантам прежде была трудна, так как разбойники этого племени имели обыкновение засыпать песком колодцы, которые находились, впрочем, на небольшой глубине. Лишь во времена последней войны, которую в начале царствования императора Веспасиана вели с осенсами, нашли путь, который был на 4 дня короче.[1]
С I в. до н.э. политические и военные мероприятия значительно расширили географические познания римлян. Вторжение Корнелия Бальба в страну гарамантов, о котором рассказывает Плиний, относится к числу военных походов, оказавшихся тоже полезными для географии.
Страной гарамантов был, по всей вероятности, современный Феццан. Гараманты — это предки современных теда. Руины «знаменитой столицы» Гарамы найдены к северо-востоку от города Мурзук, у Джермы.[2] Бальб хотя и шел в другом направлении, побывал, видимо, со своими отрядами в тех же районах, которые за 500 лет до него посетили молодые, склонные к приключениям насамоны (см. гл. 17). Несмотря на это, его поход расценивался как великий подвиг. 27 марта 19 г. до н.э. в честь Бальба было устроено триумфальное шествие — последний триумф, которого удостоилось частное лицо.[3] Это доказывает, каким выдающимся считали римляне военный поход Бальба. Не менее ясно на это указывают стихи Вергилия, в которых поэт выражает удовлетворение тем, что империя Августа скоро подчинит себе «гарамантов и индийцев».[4]
Так как Корнелий Бальб был проконсулом Африки в 21/20 г. до н.э., то его поход в страну гарамантов мог состояться только в 20 г., на что указывает и дата его триумфа.
[Дополнения и поправки из 2-го издания II тома]
[470]
[…]
К гл. 39 (римляне в Феццане)
Самый южный из оставленных римлянами архитектурных памятников находился возле Джермы в Феццане. Это была усыпальница с коринфскими колоннами.[5]
Глава 40. Римляне у Боденского Озера и в районе истоков Дуная
(15 г. до н.э.)
Буйным набегам этих народов положили конец Тиберий и брат его Друз в течение одного летнего похода, так что уже тридцать три года, как они пребывают в мире и платят подати… Вблизи ее находятся источники Истра и Рейна, а между ними обоими — озеро и болота, образуемые водами Рейна. В окружности озеро имеет более 300 стадий, а переход через него равняется почти 200 стадиям. Имеет озеро и остров, которым воспользовался как укрепленным пунктом Тиберий в то время, когда сражался на воде с винделиками. Впрочем, озеро это, как и Геркинский лес, южнее истоков Истра… Тиберий увидел истоки Истра, прошедши от озера дневной путь.[2]
8
Блеммии — народ, живший между Египтом и Мероэ и находившийся под властью эфиопов. См. Страбон, XVII, 1, § 53. —
2
H. Barth, Reisen und Entdeckungen in Nord- und Zentral-Afrika in den Jahren 1849—1855, Gotha, 1857, В. I, S. 165.