Мы ничего не знаем о дальнейших попытках достичь мыса Скаген или Скандинавии вплоть до конца мирового господства Рима. По всей видимости, «чрезмерно влажные и обедневшие пространства» ни в малейшей степени не импонировали римлянам и не представляли для них интереса ни в военном, ни в хозяйственном отношении. Правда, в I в. наступило значительное оживление торговых связей между Италией и Скандинавией, восходящих еще к доисторическому периоду. Археологические находки в Скандинавии свидетельствуют о том, что за период 200-летиего могущества Римской империи очень много римских монет и украшений попало в Скандинавию.[9] Но этому больше способствовало распространение империи до Рейна, чем плавание римского флота в 5 г. н.э., которое не ставило перед собой такой цели да и не могло помочь развитию торговли. О том, какую продукцию могла предложить Скандинавия южным странам, помимо прочих источников, мы узнаем из заметки Тацита, который сообщает, что Германия получала из неизвестных северных стран, расположенных в океане, «пестрые меха».[10] [338]
Из всех плаваний римлян по морю мы, несомненно, должны отдать пальму первенства экспедиции Тиберия по смелости, дальности покрытого расстояния, удаче и тому материалу, каким она обогатила географические знания своего времени. Правда, с военной точки зрения она не имела большого значения.[11] Морская экспедиция проходила параллельно с действиями сухопутных войск. Сам Тиберий, не принимавший участия в морской экспедиции, сначала успешно воевал с хавками между Эмсом и Эльбой, а затем двинулся в глубь Германии и стал ждать где-то на средней Эльбе возвращения своего флота. Корабли, вернувшись из Скандинавии, вошли в Эльбу и двинулись вверх по этой реке, до места расположения лагеря сухопутного войска. Позднее Тиберий повел свои легионы обратно через Везер и остался зимовать вблизи верхнего течения Липпе или несколько южнее.[12] Всю кампанию 5 г. Гельцер справедливо называет «блестящим стратегическим успехом Тиберия».[13]
Недавно Шель сделал попытку дать совершенно новое толкование морской экспедиции Тиберия.[14] Он исходит из того, что имеющееся в «Анкирской надписи» указание, будто флот вышел из Северного моря «ad soils orientis regionem» [в направлении восходящего солнца. — Ред.], не соответствует западному побережью Ютландии, направленному к северу. Плыть оттуда на восток можно только через устье Эльбы, а затем в области, находящиеся восточнее Гамбурга. Утверждение, что флот достиг Скагена и что этот мыс следует отождествлять с «Cimbrorum promontorlum», Шель считает «свободной игрой воображения». Он стремится тщательно обосновать свою точку зрения даже в деталях.
Все же оригинальная гипотеза Шеля малоубедительна. Его точка зрения, будто выражение «ad soils orientis regionem» означает направление прямо на восток, несостоятельна.
В северном умеренном поясе, у 54° с.ш., в середине лета «solis orientis regio» означает никак не восток, а северо-восток. Ошибки в отношении небесных ориентиров в высоких широтах у древних авторов встречаются довольно часто. Так, в древности считали, что Ирландия лежит к северу от Британии, а Ютландия, по Птолемею, простирается не в северном, а в северо-восточном направлении. Выражение «ad soils orientis regionem» можно толковать по-разному, но ни в коем случае нельзя просто класть его на чашу весов в качестве решающего аргумента, как это делает Шель. Кроме того, в цитате из Веллея (см. стр. 335) ясно сказано, что флот сначала обошел заливы океана, а затем «из неизвестного моря, о котором до этого никогда не слышали», направился [339] к Эльбе. Поэтому предположение, что корабли от устья Рейна дошли только до нижней Эльбы, представляется неправдоподобным. Особенно трудно понять, почему Шель сомневается в том, что название «Cimbrorum promontorium» следует относить к Северной Ютландии. В античных источниках нет разнобоя при применении этого названия,[15] и Детлефсен прав, утверждая, что в древности «Кимврский мыс всегда помещали на крайней точке полуострова».[16] Остается неясным, как, например, согласовать очень определенное утверждение Плиния, будто у Кимврского мыса римляне увидели огромное море, с гипотезой Шеля, что флот Тиберия проник только в устье Эльбы. Предположение Шеля сделано не без насилия над источниками. Автор считает его совершенно неверным и полагает, что прежние толкования были правильнее, тем более что Тацит определенно называет Кимврский мыс «proximos Oceani» [океанский мыс. — Ред.].[17] На основании одного указания Плиния, будто флот продвигался «ad solis orientis regionem», нельзя делать таких смелых и слишком далеко идущих заключений, какие пытается вывести Шель. Это тем более неверно, что у греков и римлян отнюдь не редко встречаются очень неправильные географические ориентиры.[18]
9
O. Montelius, Le relazioni fra l’Italia e la Scandinavia primi di Augusto, Roma, 1903; «Kulturgeschichte Schwedens», Leipzig, 1905, S. 164 (и след.).
10
Корнелий Тацит, «Германия», гл. 17, Соч., т. 1, стр. 50. [Собственно, Тацит говорит не о «пестрых мехах», а о том, что жители Германии делают себе одежду из шкур животных, «испещряя [ее] пятнами из шкур зверей, которые водятся в дальних частях океана и неизвестных морях». —
11
J.F. Mаrсks, Die Römische Flottenexpedition zum Kimbernlande und die Heimat der Kimbern, «Воnnеr Jahrbücher», 1894, S. 29.
13
Pauly-Wissоwa, Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschaft, В. X, 1, S. 489.
14
O. Sсheel, Geschichte Schleswig-Holsteins, Die Frühgeschichte bis 1100, Neumünster, 1939, В. II, S. 66 (и след.).
15
См. Plin., N.H., 4, 95 (высказывания Филимона); Корнелий Тацит, Соч., т. I, «Германия», гл. 37; Ptоlеmäus , II, 11, 2, 12.
18
Ср. доказательство Гумбольдта. [См. А. Гумбольдт, Центральная Азия, М., 1915, т. I, стр. 21. —