Но есть и другое найденное в Японии свидетельство, которое могло бы подтвердить китайское сообщение о древнейшем японском посольстве 57 г. н.э. В 23-й день 2-го месяца японского календаря, то есть в марте или апреле 1784 г. н.э., в Канодзаки на полуострове Сигодзима провинции Тикудзен (остров Кюсю) один крестьянин нашел золотую печать весом 190 г с китайскими иероглифами. Возможно, что это как раз и есть печать с лентой, упомянутая в китайских летописях и переданная в качестве подарка, тем более что надпись на ней свидетельствует о том, что она принадлежала императору династии Хань. Передача китайскими императорами подобных золотых печатей, обернутых шелковой лентой, иностранным послам имела совсем особое значение. Вручение медали было «символом» обеспечения защиты со стороны Китая и установления его суверенитета.[15] Такие печати вручались и позднее японским послам, когда они появлялись при дворе китайского императора. От них, видимо, старательно скрывали символическое значение подобного акта, которым провозглашался суверенитет Китая над Японией и низведение последней до положения вассала. В 238 г. японские послы Нассёми и Гори тоже получили для своей правительницы Химику «золотую печать с пурпурной лентой», а для себя лично «серебряную печать с зеленой лентой».[16] Таким образом, хотя в Японии об этом ничего не было известно, страну Во с 57 г. н.э. и на долгие века стали считать государством, находящимся под верховной властью Китая. Знаменательно, что письмо, написанное в 607 г. н.э. японским императором китайскому государю, было оставлено без ответа, так как оно начиналось следующими словами:
«Сын неба, правящий в стране восходящего солнца, посылает это письмо сыну неба, правящему в стране заходящего солнца».
По понятиям китайцев, «вассал» этим письмом незаконно поставил себя на одну ступень с «сыном неба».[17] [357]
Найденная в 1784 г. печать размером 23,3 кв. мм и толщиной 9,1 мм имеет ручку длиной 12,1 мм.[18] Оригинал как будто в последнее время принадлежал маркизу Курода, а точная копия хранится в токийском музее Уэпо.[19] Убедительных доказательств, что мы имеем дело именно с той печатью, которая была вручена японскому послу в 57 г., у нас нет. Но вероятность этого довольно велика. Наход определенно заявляет: «Не без основания полагают, что в этой находке можно узнать печать, врученную посольству в 57 г.»[20]
Во всяком случае, в годы правления династии Хань (до 221 г. н.э.) в Китай приезжало еще несколько посольств из Японии. Так, например, в 107 г. прибыло одно посольство, которое привезло с собой дань, состоявшую из 160 рабов. Как бы то ни было, печать 57 г., вероятно, во всем походила на ту, которая хранится у маркиза Куроды.
На печати обращает на себя внимание характерное название «вону», что означает «карлики-рабы». В этом названии проявилось высокомерие китайского императора по отношению к японским вассалам. Краузе сомневается в том, что в таком официальном документе, как печать, могли применить столь презрительное выражение.[21] Но ведь японцы не умели читать китайские иероглифы, а китайцы не знали никакого другого названия для японцев. Как бы там ни было, но это презрительное название засвидетельствовано подлинной печатью. Японцев продолжали называть в Китае «вону» до тех пор, пока через несколько столетий, по их настоятельному требованию, для Японии не было введено более вежливое выражение «Жибэньго», то есть «страна восходящего солнца», откуда произошло слово Japan (Япония).
Глава 50. Открытие Нильских болот
(около 60 г.)
Знаешь ли ты среди других гипотез, объясняющих летний разлив Нила, также ту, согласно которой он вырывается из земли и пополняется не водами с гор, а теми, что вытекают из недр земли? Я же слышал сообщение об этом двух центурионов, которых император Нерон послал для исследования истоков Нила, ибо наряду с другими добродетелями он прежде всего любил правду. Я слышал, что они рассказывали, будто проделали длинное путешествие, когда они благодаря помощи царя эфиопов, который о них позаботился и направил их к царям соседних стран, добрались до крайней земли.
Мы дошли, рассказывают они, до огромных болот, происхождения которых не знали и местные жители, и ни у кого не может быть надежды это выяснить. Растения так сплетены в воде, что ни пешком, ни на судне нельзя преодолеть эти воды; если бы даже судно было мало и могло вместить только одного человека, то и тогда илистое болото, оказывающее упорное сопротивление, не могло бы его держать. Там, рассказывали они, мы видели два утеса, из которых вырывались со страшной силой могучие воды Нила. Но будь то исток или только приток Нила, берет ли он там свое начало или лишь появляется вновь после того, как раньше ушел под землю, не думаешь ли ты, что, как бы то ни было, он вытекает из большого подземного озера? Ибо все же следует думать, что такое озеро содержит собирающуюся во многих местах и стекающую в глубокое место массу воды, если она может извергаться с такой силой.[1]
1
Sеnekа, N. Q., VI, 8. [Отрывок из «Вопросов естествознания» Луция Аннея Сенеки см. М.С. Боднарский, Античная география, стр. 121-127. —