Однако все эти и многие другие толкования далеки от истины. После 1143 г. в Азии вообще не было могущественного правителя, обладавшего хотя бы одной из черт, характерных для «царя-священника Иоанна».
Мнение Юла, что именно поэтому папское послание, очевидно, предназначалось негусу Эфиопии, единственному христианскому государю того времени, господствовавшему над цветными народами, получило недавно весьма решительную поддержку Маринеску.[58] Том не менее эта гипотеза не выдерживает критики. До XIII в. Ватикану и всей Европе еще ничего не было известно об Эфиопии и правящем там христианском царе. Только в 1230 г. в Иерусалим в церковь на Масличной горе прибыло из Эфиопии несколько чернокожих священников-христиан во главе с аббатом.[59] Позже в Иерусалиме на Кальварской горе была сооружена нубийская часовня.[60] Впрочем, несмотря на все эти события, нигде и ни у кого не возникало тогда и мысли, что черные христиане прибыли из царства «священника Иоанна». Напротив, примерно до 1320 г. никому не приходило в голову, что родина «священника Иоанна» может быть где-нибудь в другом месте, кроме глубинных районов Азии. Даже к 1220 г., когда с новой силой вспыхнули надежды на военную помощь крестоносцам со стороны «царя-священника Иоанна» (см. т. III, введение к гл. 119), никто не думал, что долгожданные войска неведомого, но могущественного царя придут из Эфиопии. Его ожидали только из Азии, откуда-то из сказочной «Индии» или пограничных с нею стран, где, как тогда считали, и находился библейский рай. Мысль о том, что папа и его врач в 1177 г. могли искать «священника Иоанна» в Эфиопии, — невообразимый анахронизм. Самым ранним источником, ставящим «царя-священника Иоанна» в связь с Эфиопией (она стала известна лишь в XIII в.), являются письма индийского монаха-доминиканца Иордана, относящиеся к 1321 и 1324 гг. (см. т. III, гл. 125).
Итак, следует окончательно отказаться от заумной гипотезы о том, что папа Александр адресовал свое письмо негусу!
Всего через несколько десятков лет после того, как было отправлено это письмо, многие посланцы христианского мира добрались из Европы к монголам Центральной Азии (см. т. III, гл. 119-124), но, несмотря на усиленные поиски, нигде не обнаружили державы могущественного христианского повелителя. Тем не менее христианская Европа не хотела так просто отказаться от своей заветной мечты. И хотя Рубрук[61] и Марко Поло[62] совершенно [458] определенно сообщали, что «священника Иоанна» давно уж нет в живых, а царство его исчезло, образ этот все больше обрастал легендами. «Царя-священника» продолжали искать то в Индии, то в Эфиопии, то на Кавказе[63] и даже в районе Конго, после того как он был открыт в 1485 г. (см. т. IV, гл. 192).
Нам остается рассмотреть еще вопрос о том, как же Елюташи превратился в «священника Иоанна». Ведь так называл его уже Оттон Фрейзингенский. Следовательно, это имя возникло вскоре после Самаркандского сражения. Оппорт высказал предположение, что в Сирии, может быть, спутали титул «Кор-хан» (великий князь), который носил Елюташи, с Иоханааном (Иоанном).[64] Эта трактовка представляется мало убедительной. Наконец, как сообщает Марко Поло, могущественный властелин, которого называли священником Иоанном, носил титул «Унекан» (народный князь), и «это означает, по мнению некоторых, то же самое, что на нашем языке — «священник Иоанн». Мусульманские авторы того периода подчеркивают, что не Кор-хан, а именно Он(Уан, Ован, у китайцев — Ван)-хан тождествен со «священником Иоанном». Так, Абу-л-Фарадж, современник Марко Поло, пишет:
«В том же году (1202) было основано государство монголов. В то время восточнотюркскими народами, исповедовавшими христианство, правил князь Он-хан, из племени кереитов, именуемый также царем Иоанном».[65]
Одновременно о «священнике Иоанне» упоминает другой нехристианский автор — Рашид-ад-дин, везирь персидского царя Газана, сообщая, что все кереиты были христианами.[66] Живший в XIV в. португальский еврей Иошуа Лорки, который впоследствии крестился и принял имя Иеронима де Санкта Феда, сообщает о евреях, «живущих на окраинах государства народного князя-христианина, которого называют Preste Guan».[67] Уже упоминавшийся выше мусульманин Абу-л-Фарадж прямо указывает, что сам Он-хан был несторианским христианином.
58
С. Marinescu, Le prêtre Jean. Son pays. Explication de son nom, «Mémoire iu au Congrès International des Sciences historiques, tenu à Bruxelles en avril 1923», p. 94.
59
Burchardus de Monte Sion, Descriptio Terrae Santae, «Thesaures monumentorum eccleciasticarum et historicarum de Canisius», ed. John Basuage, Antwerpen, 1725, IV, 9, 22, 4.
60
Ludolphus, Do itinere Terrae Sanctae liber, ed. F. Doycks, «Bibliothek des Stuttgarter Literarischen Vereins», 1851, В. XXV, S. 78.
61
H. Herbst, Wilhelm von Rubruk, 1925, S. 44. [См. «Путешествия в Восточные страны Плано Карпини и Гильома Рубрука», М., 1957, гл. XL, стр. 116. —
63
Конрад фон Юнгинген, гроссмейстер Немецкого ордена, отправил 7 января 1407 г. письмо священнику Иоанну, именуя его
65
Abu-l-Faradsсh, Historia dynastiarum, Oxford, 1663; Pauthier, Le livre de Marco de Polo, Paris, 1865, v. I, p. 173.
66
В другом месте Рашид-ад-дин указывает, что христианство было введено у кереитов в 1007 г. [См. Рашид-ад-дин, указ. соч., т. I, кн. 1, стр. 126. —