Особое место, которое занял Козьма среди путешественников своей эпохи, объясняется не только тем, что какой-то человек из христианского мира проник тогда в страну чудес — Индию. Это не было в ту эпоху единичным явлением. Ведь узнаем же мы от епископа Григория Турского (см. приведенную выше цитату) о неком Феодоре, лице совершенно неизвестном, который через несколько лет после Козьмы тоже побывал у индийских христиан, последователей апостола Фомы, и сообщил о них епископу. Сколько же других христиан, вероятно, находили тогда дорогу из Европы в Индию, но о них не сохранилось ни одной, хотя бы случайной записи! Необычайным могло показаться только то, что в Индии побывал монах, которым стал Козьма уже в преклонном возрасте. Такой случай, вероятно, был беспримерным, и, очевидно, только на этом основании Козьма получил почетное прозвище Индикоплова.[34] Подобно этому, почти 700 лет спустя слова «посетивший [71] Индию» были весьма почетной и редкой характеристикой для Генриха фон Морунгена (см. гл. 117).
Любопытно, что Козьма упоминает один раз о «terra ultra Oceanum» (земля, лежащая за океаном — Ред.).[35] Этот факт имел определенное значение для конца средневековья, когда пытались найти доказательства того, что Атлантический океан простирается на западе до берегов Восточной Азии (см. т. III, гл. 138). При его нелепом представлении о плоскостном строении земли Козьме, разумеется, и в голову не приходило, что, следуя на Дальний Запад, можно добраться до Восточной Азии.
Глава 73. Буддийский миссионер Бодхидхарма в Японии
(около 527 г.)
Из Аннама есть пути в Индию; но так как Тамо [Бодхидхарма] совершил свое путешествие в Панью [Гуанчжоу] морем, то надо полагать, что следовать туда морским путем удобнее.[1]
В 526 г. Бодхидхарма, великий проповедник индийского буддизма, сын одного южноиндийского царя, находясь в преклонном возрасте, сел в Индии на корабль и прибыл морским путем в Гуанчжоу. Он был принят с подобающими его возрасту и сану почестями и приглашен в Нанкин, где находился двор правителя Южного Китая… Прибытие Бодхидхармы вызвало большой подъем деятельности индийских миссионеров в Китае. Как сообщают, в одном только городе, а именно в Лояне, проживало одновременно свыше 3000 индийских монахов и 10 000 индийских семейств, которые насаждали на китайской почве религию и искусства своей родины… Так, Бодхидхарма, завершив свою деятельность в Китае, приехал из Южной Индии в Японию и имел беседу с принцем Сётоку.[2]
С изложенной выше гипотезой о вероятном тождестве Японии со «страной Фусан», где около 499 г., видимо, подвизался в качестве буддийского миссионера Хуай Шень, хорошо согласуется тот факт, что только на 30 лет позже с родины буддизма Индии добрался до Японии особо почитаемый и престарелый проповедник. Там, как еще раньше в Китае, оп весьма рьяно принялся за распространение своей религии. Благодаря этому событию гипотеза о Фусане получает новое очень основательное подкрепление.
Письменных памятников того времени, свидетельствующих о пребывании Бодхидхармы в Японии, нет. Тем не менее факт этот вполне правдоподобен, так как весьма древний китайский исторический труд Цзя Таня подтверждает деятельность Бодхидхармы в Китае. Если буддизм к этому времени [73] уже укоренился в Японии, то понятным становится и дальнейшее путешествие благочестивого мужа, направившегося туда в целях распространения своей религии. Итак, нет никакого основания подвергать сомнению японские предания. Согласно этим преданиям, Бодхидхарма вернулся из Японии в Китай, где умер в весьма преклонном возрасте и был погребен в горах, разделяющих провинции Хэнань и Шэньси.
34
«Индикоплов», или «индикоплейст», по-гречески означает «плававший в Индию». —
1
Kia-Tan, Huang-hua-hai-ta-hi (около 800 г.); J. Edkin, Chinese Buddhism, London, 1880, p. 100.