Итак, уже спустя 10 лет после смерти пророка власть ислама простиралась до самой Аму-Дарьи. Все многочисленные мелкие правители Центральной Азии, стоявшие перед угрозой нашествия сарацин, добровольно подчинились власти китайского императора Тай-цзуна. Даже после смерти этого могущественного властителя (15 июля 649 г.) его дело оставалось нерушимым. Окраинные земли Китая простирались тогда почти до самой Волги. Никогда еще ни раньше, ни позднее территориальные владения Китая не были столь обширными.[8] С 659 г. власть Китая над окраинными землями укрепилась достаточно прочно и обеспечивалась там главным образом военными гарнизонами. Примерно около 700 г. Китайская империя непосредственно граничила на Сыр-Дарье с молодой стремительно расцветающей мировой державой арабов! В ее состав входила даже часть территории Хорасана.[9]
Таким образом, сложившаяся обстановка чрезвычайно благоприятствовала возобновлению мирных сношений между Востоком и Западом. Иранская заградительная стена была разрушена, а Китай надежно охранял безопасность движения по Таримской впадине и еще дальше. Вот что пишет Стейн по этому поводу: «Около 659 г. китайцы достигли политического верховенства и главным образом военного господства над огромными территориями Центральной Азии, соответствующими, в нашем современном понимании, примерно Китайскому Туркестану… Благодаря прекрасно организованной системе военных гарнизонов, но в гораздо большей степени прибегая к ловкой [108] дипломатии, китайская администрация оказалась вполне способной держать их в повиновении».[10]
Около 660 г. свою систему управления китайцы пытались распространить даже на страны, расположенные на берегах Сыр-Дарьи, в верховьях Аму-Дарьи и до самого южного подножия Гиндукуша.[11]
В своей политике китайцы достигли значительных успехов. Безопасность, с какой Сюань Цзан (см. гл. 77) мог именно в то время дважды пройти через Центральную Азию, достаточно ясно свидетельствует о том, как основательно изменилось положение. Как и 500 лет назад, интерес китайцев к странам дальнего запада в этот период чрезвычайно возрос. Показательно в этом отношении то, что в 666 г. император Гао-цзун (649—683) сам написал труд, носивший название «Сиюйтюцзи» («Описание западных стран»[12]). Весьма, оживленные сношения с ними поддерживались в течение целых 125 лет. Насколько они усилились явствует из того, что в это время ко двору китайского императора нередко прибывали византийские посольства, например в 643, 711, 719, 742 и 744 гг.,[13] причем император Тай-цзун перенес столицу из Лояна обратно в Чанъань на реке Вэйхэ, где она находилась еще при Ханьской династии.[14]
В переходное, еще несколько беспокойное время перед окончательным разгромом сарацинами иранской державы Сасанидов христианский монах Олопён, вероятно, проник в Китай из Сирии. В источнике не сообщается, направился ли он в Китай по собственной инициативе или по вызову оттуда. Совершенно необычный почетный прием, оказанный этому простому человеку, и его крайне быстрый успех при дворе императора позволяют, пожалуй, сделать вывод, что император Тай-цзун чрезвычайно благосклонно относился к христианской религии и пригласил Олопёна проповедовать ее в Срединной империи. Обычный миссионер, действовавший на свой страх и риск или по поручению высших европейских чинов, никогда не смог бы так быстро и решительно упрочить свое положение.
Об этих религиозных течениях китайские летописи сообщают весьма скупо. Мы знаем о них только из одного замечательного документа, относящегося к 781 г., так называемой Несторианской стелы. Эта надпись, составленная на сирийском и китайском языках, была найдена в земле близ Синъаня одним китайским кули при рытье котлована для постройки дома в 1625 г. или, как в последнее время считает вероятным Пеллио, в 1623 г.[15] Это произошло как раз в то время, когда в страну, казалось бы никогда раньше не затронутую христианством, снова пришли христианские миссионеры, главным образом иезуиты. Иезуитскому патеру Триго мы обязаны тем, что большая важность этой находки была сразу же признана. [109]
Разумеется, находка стелы и расшифровка ее текста, состоящего из 1789 слов, размещенных в 82 строках, была неслыханной сенсацией. Все, что христианский мир узнал из нее о необычайно широком распространении своего вероучения в Китае в VII и VIII вв., казалось настолько невероятным, что в Европе Несторианскую стелу долгое время считали подлогом иезуитов. Такого мнения придерживались, например, Вольтер и некоторые другие знаменитые деятели XVIII в.[16] Только в 1826 г. тщательное исследование, произведенное Клапротом, сделало подлинность стелы вероятной,[17] а затем в 1857 г. специальным изучением Потье[18] это было окончательно доказано. Автор текста надписи Мар-изд бузид был христианским священником из Кумдана, сыном прибывшего из Балха в Афганистан христианского священника. Как сообщается в стеле, она выполнена в то время, когда Адам был «священником, епископом и законоведом Цинистана [Китай]». Разумеется, речь в ней шла не о римско-католическом, а о несторианском христианстве, утвердившемся в Китае при Олопёне.[19] Впрочем, в самом Китае Несторианская стела пользовалась таким глубоким уважением, что после ее открытия хранилась в одном китайском храме в провинции Шэньси.[20] В октябре 1907 г. она была передана в музой Иэйлинь в Синъане; высота стелы — 236 см, ширина — 86 см и толщина — 25 см.
9
H.J. Klaproth, Tableaux historiques de l'Asie centrale, Paris, 1826, p. 207. См. также G. Pauthier, De l'authenticité de l'inscription nestorienno de Si-nganfou, Paris, 1857; E. Chavannes, Documents sur les Tou-kiue (Turcs) occidentaux. [См. «Сборник трудов орхонской экспедиции», СПБ, 1903. —
13
H.J. Klaproth, op. cit., p. 70; H. Yule, Cathai and the way thither, London, 1866, p. LXIV.
16
Voltaire, Essai sur les moeurs et l'esprit des nations, Paris, 1804, p. 40: «C'est une de ces fraudes pieuses… la ridicule de la supposition» [Это одно из тех благочестивых мошенничеств; … комичное предположение. —
17
H.J. Klaproth, op. cit., p. 209. «Памятник содержит все необходимые доказательства подлинности. Как китаец, так и европеец были бы одинаково не в состоянии придумать и выполнить его».
18
G. Pauthier, De l'authenticité de l'inscription nestorienne de Si-nganfou, Paris, 1857.