О том, что такие случайные плавания из Европы в Северную Америку совершались даже через 100 лет, говорит очень интересное сообщение, содержащееся в одном документе, который исходит от немецких купцов, проживавших в Брюгге в 1434—1435 гг. В нем речь идет об указе шведского короля Эйрика XIII, запрещающем плавания в подвластные этому государю западные области, причем говорится, что «в иные времена также предписывалось, чтобы никто не пытался плавать в Винланд, к Оркнейским и Фарерским островам и т.д. Несмотря на это, корабли туда ходили».
С этими событиями как-то связано и странное сообщение Олая Магнуса, приведенное среди первоисточников в начале главы.[89] Однако, как это нередко случалось с Олаем Магнусом, он придал своему сообщению сенсационный характер, и оно в таксам виде не заслуживает доверия. Эскимосов-пиратов, пожалуй, никогда не существовало, ибо у этого народа не было ни малейшего влечения к морскому разбою. Нигде не сообщается также о торговых судах, которые в XIV в. достигали населенных эскимосами берегов. Сообщение Олая Магнуса, несомненно, относится к экспедиции Пауля Кнутсона. Однако король Магнус не принимал участия в этом плавании, а хранившиеся в Тронхеймском соборе эскимосские каяки наверняка не были военным трофеем Пауля Кнутсона.[90] Скорее всего эти каяки море пригнало некогда к берегам Норвегии, а затем, как это случалось и в других местах, например на Оркнейских островах (см. т. I, гл. 35), они были выставлены напоказ в церкви, поскольку музеев в тс далекие времена еще нс было. Появление каяков могло позднее привести к возникновению легенды, переданной нам не совсем надежным Клавдием Клавусом и легковерным Олаем Магнусом, будто эти лодки были захвачены во время карательной экспедиции против эскимосов. Все сообщения о воинственных эскимосах Нансен считает «представлениями, возникшими главным образом из легенд и суеверий», хотя они передаются нам также Михелем Бехаймом (около 1450 г.), Якобом Циглером (1532 г.) и Павлом Иовием (1534 г.).[91] [334]
Эскимосские саги, повествующие об истреблении норманнов эскимосами, были известны и гренландскому миссионеру Эгеде.[92]
К сожалению, источники ничего не сообщают о результатах, которых добилась экспедиция Пауля Кнутсона за поразительно долгий срок ее отсутствия (восемь-девять лет). В этом отношении мы должны удовлетвориться одними предположениями. В свете описанных выше событий представляется; почти бесспорным, что одна из главных задач экспедиции состояла в том, чтобы позаботиться о судьбе переселившихся из Вестербюгда норманнов и вернуть их в лоно церкви. Но если Пауль Кнутсон узнал в Эсторбюгде от Ивара Бардсена или другого соотечественника, что исчезнувшие переселенцы ушли на запад «к народам Америки» (эта фраза могла, разумеется, возникнуть лишь в XVI или XVII в.), то он должен был посчитать своим- долгом тоже отправиться туда на розыски.
Поразительно долгое отсутствие экспедиции Пауля Кнутсона вполне можно объяснить так, как это сделал Холанд: «Пауля Кнутсона и его спутников, как благочестивых католиков, должна была испугать мысль о поселенцах, отпавших от христианства, так как, по представлениям того времени, они этим самым добровольно отдались во власть дьявола. Король и исполнители его воли, как верные сыны средневековой церкви, считали своим долгом следовать за этими отщепенцами на край света и любыми средствами спасти их от высшей кары. Это несомненное самоотречение во имя веры Вполне объясняет и долгое отсутствие экспедиции».[93]
Так весьма логично перебрасывается мост к высказанному Холандом предположению, что экспедиция Пауля Кнутсона направилась из Гренландии в Винланд. Ведь в этой стране, прославленной в сагах, можно было скорее всего рассчитывать на встречу с исчезнувшими поселенцами.[94] В этом случае причина плавания Пауля Кнутсона в Винланд была бы такой же, что и путешествия Эйрика Гнупсона. Но сейчас, разумеется, нельзя уже доказать, что плавание в Винланд было «продиктовано стремлением наставить колонистов на путь истины или удержать их в христианской вере».[95]
Пропавших, наверное, в Винланде не нашли; вполне возможно, что они предпочли уйти в более северные области Америки (см. гл. 157). Поэтому часть спутников Пауля Кнутсона, то ли по поручению своего руководителя, то ли на свой страх и риск, возможно, предприняла из Винланда дальнейшее «разведывательное плавание на запад» либо чтобы продолжить розыск пропавших соотечественников, либо действительно для географической разведки неизвестных стран. [335]
89
Олай Магнус (1490—1558) — шведский миссионер, путешествовавший в 1518—1519 гг. по северным областям Скандинавского полуострова. Известен как составитель карты Северной Европы (1539 г.), причем для ее восточной части он использовал в основном русские источники. В географических комментариях к своей карте Олай Магнус наряду с верными сведениями сообщает много нелепостей. —
91
F. Nansen, op. cit., В. II, S. 396 (примечание 325). [Михеля Бехайма не следует смешивать с его однофамильцем Мартином Бехаймом, известным картографом и мореплавателем, жившим примерно на 50 лет позднее. Павел Иовий Новокомский (1483—1552) — Паоло Джови из Комо-Нуово (Северная Италия) — епископ, итальянский географ, автор труда «Описание стран и островов, а также местностей» (издан посмертно, Базель, 1575). В этот труд полностью включена и небольшая работа «Книга о посольстве Василия Великого, государя Московского к папе Клементу VII» (Рим, 1525). В книге дается описание Русского централизованного государства, составленное Иовием со слов русского посла Дмитрия Герасимова, посетившего Рим летом 1525 г. Русский перевод латинского текста см. С. Герберштейн, Записки о московитских делах, СПБ, 1908. —
94
Проблему плаваний в Винланд рассматривает также Херманссон. См. Н. Hermansson, The Wineland voyages, «Geographical Review». 1927, v. 17, p. 107.