Писано в Зайтоне, в год Господа нашего 1326 [вероятно, 1327] в январе месяце.[16]
Местопребыванием [великого хана] чаще всего бывает провинция Катай. Его предки горячо желали вступить в сношения с христианами. Около 200 лет назад направили они послов к святому отцу и просили о присылке мудрых духовных мужей, дабы [147] те наставили их в своей вере. Но из-за некоторых препятствий эти посланцы должны были вернуться.[17]
«…в этом же месяце я осведомил Ваши Высочества о землях Индий и об одном государе, который зовется «великий хан», что означает на нашем языке «царь царей». Этот государь и предки его много раз отправляли послов в Рим с просьбой направить к ним людей, сведущих в делах веры [doctores en nuestrasancta fé], дабы они наставляли в ней; святой же отец [папа] никогда не удовлетворял [эти просьбы], и много народов [поэтому] впало в ничтожество, приобщилось к гибельным вероучениям и обратилось к идолопоклонству.[18]
Францисканского монаха и архиепископа Джованни Монтекорвино можно с полным основанием назвать примерным посланцем веры и проповедником среди язычников. В 1288 г., когда ему исполнилось 36 лет, Джованни, по предложению магистра своего ордена Бонаграции, был послан папой Николаем IV (1288—1292) к монгольскому правителю в Персии и к великому хану. Последние 40 лет своей жизни францисканец безвыездно прожил в Азии, из них 36 лет — в Пекине, где и скончался в преклонном возрасте. При первом путешествии в Азию Монтекорвино действовал только в Персии. Хотя уже в то время вынашивались планы установить связи с Китаем, папский легат, после того как он долго пробыл в Тебризе у тогдашнего правителя Персии Аргуна, племянника Хубилая, вернулся оттуда в Рим для доклада. Сама причина поездки Джованни Монтекорвино в Персию была довольно своеобразной. Уже 6 июля 1274 г. монгольские послы (лицо, направившее их, в источнике не названо) прибыли в Рим к папскому двору.[19] Как это ни странно, через несколько дней после приезда их поспешно крестили. Об этой попытке монголов установить связи с апостольским престолом мы больше ничего не знаем.[20] Вероятно, она исходила от правителя Персии, ведь, как известно, завоеватель Багдада Хулагу, отец Абаги и брат Хубилая, еще в 1260 г. направил посольство к тогдашнему папе Урбану IV (1261—1264).[21] Весьма возможно, что на сей раз Персия шла по уже проторенному пути. [148]
Как бы то ни было, тогдашний правитель Персии Абага, как доказал Ремюза,[22] был весьма заинтересован в установлении хороших отношений с христианскими государствами, поскольку его монгольскому царству больше всего угрожало нападение сарацин. На этот раз обстановка сложилась иначе, чем в 1145, 1117 и 1221 гг. (см. т. II, гл. 115 и 119). Христиане и монголы как бы поменялись ролями. Теперь монгольский правитель искал поддержки у христиан, и его больше всего устроило бы, если бы папа Николай III (1277—1280) начал призывать к новому крестовому походу против сарацин в Египте.[23] Из политических соображений Абага стремился к дружбе с папой и, дабы расположить в свою пользу главу христианского мира, просил его о посылке миссионеров, с тем чтобы они начали действовать в Персии, а затем в Китае. В письме Абаги содержалось сообщение, несомненно обрадовавшее папу, но определенно не соответствовавшее действительности, будто великий хан уже принял крещение.[24] Вряд ли это сообщение было продиктовано искренним заблуждением, вероятно, мы имеем дело с преднамеренной мистификацией, чтобы добиться благосклонного отношения к стремлениям Абаги. Но у папы не было основания не доверять столь желанному известию, видимо возбудившему в Риме честолюбивые надежды. Он поспешил удовлетворить просьбу Абаги о посылке миссионеров и направил к персидскому ильхану пять францисканских монахов: Джерардо из Прато, Антонио из Пармы, Джованни из Санта-Агаты, Андреа из Флоренции и Маффео из Ареццо. Им были вручены письма как к ильхану Абаге, так и к великому хану. Оба письма датированы 1 апреля 1278 г.[25] В первом из них говорилось, между прочим, и следующее: «По усмотрению твоей мудрости они должны при подходящем случае лично отправиться к названному великому хану, дабы и там трудиться для спасения душ».
В письме к великому хану, которое, к сожалению, так и не попало в руки адресата, было написано, что до Рима дошел слух о его крещении. Поэтому и монахи должны были заняться в империи Катай дальнейшим распространением христианства.
16
Письмо Андрея из Перуджи, епископа Зайтона, к общине францисканского монастыря в Перудже. См. L. Wadding, Annales Minorum, Quaracchi, 1932, t. VII, p. 61 (и след.).
17
Из письма Паоло дель Поццо Тосканелли от 25 июня 1474 г. к канонику Фернану Мартиншу ди Рориш в Лиссабон (см. т. IV, историческое введение к гл. 188-190). См. «Publications of The Hakluyt Society», London, 1893, v. 86, p. 1.
18
Пролог к дневнику первого путешествия Колумба. См. «Путешествия Христофора Колумба. Дневники. Письма. Документы», М., 1956, стр. 76.
22
A. Rémusat, Mémoires sur les relations politiques des Princes chrétiens et particulièrement des rois de France avec les empereurs Mongols. Cm. «Mémoires de l’Académie des Inscriptions et Belles Lettres», 1822, t. VI, p. 466 (и след.).
24
Это письмо опубликовано Ваддингом. См. L. Wadding, op. cit., t. V, p. 39. См. также F. Kunstmann, Die Missionen in Indien und China im 14. Jahrhdt., «Historisch-politische Blätter», ed. Görre, В. 37, S. 266 (и след.).