Один генуэзский документ от 25 октября 1306 г., опубликованный Дезимони,[31] сообщает о нашем Лансароте, что он вместе с двумя купцами, братьями Эмануэле и Леонардо Пессаньо, нанял в Генуе две хорошо оснащенные галеры для торгового плавания в Англию, откуда они собирались привезти шерсть. [172]
Более важное значение имеет другое сообщение, опубликованное в 1632 г. потомками открывателя Малочелло (Малуазеля)[32] и брошенное на чашу весов для решения этой проблемы Ла-Ронсьером.[33] В этом сообщении говорится, что в 1312 г. Лансароте Малочелло достиг одного острова в океане и там поселился. Он будто бы прожил на этом острове почти 20 лет и присвоил ему свое имя, а затем вернулся в Геную. Как бы то ни было, теперь доказано, что Лансароте 1 апреля 1330 г. находился в Генуе. На самих Канарских островах существует предание, что остров Лансароте открыт французом, занесенным туда между 1326 и 1334 гг.[34]
На основании преданий, пересказанных в рукописях, которые хранятся в парижской Национальной библиотеке, Ла-Ронсьер дал следующее изложение хода событий в своем уже цитировавшемся выше труде: «По сообщению шербурских моряков, отнесенных непогодой далеко от берегов Испании и открывших неизвестные острова, генуэзец Лансарото Малочелло, или Ланселот Малуазель, в 1312 г. предпринял их завоевание. Он высадился на остров Тит-Руа-Гатра, построил укрепленный замок и прожил там более 20 лет, пока общее восстание местных жителей, объединившихся с соседями, не вынудило его к отбытию».
Надежно ли это изложение хода событий и в какой мере, установить теперь нельзя. Следует принять во внимание, что оно исходит от потомков Малочелло, которые хотели этим опровергнуть, к чести своих предков, претензии Жана де Бетанкура на открытие Канарских островов. Опыт показывает, что такие сообщения часто бывают пристрастными и ненадежными. Уместно ли в данном случае проявлять к ним доверие, доказать нельзя.
Если предание верно, то повторное открытие Канарских островов было случайно совершено моряками из Шербура незадолго до 1312 г. В этом случае Малуазель сделал первую попытку их заселения в этом же году.
Известие об открытии островов дошло до Европы только около 1330 г. Возможно, что оно вначале хранилось в тайне в самой Генуе, пока к новым островам не направилась другая генуэзская экспедиция, обеспечившая там генуэзским купцам значительные привилегии, причем на длительное время. Разумеется, подтвердить документально это предположение нельзя, но долго хранить тайну не удалось. После того как в 1338 г. Малочелло перестал служить Генуе и нести ответственность за сохранение тайны, известие об островах должно было распространиться и в других местах. С этим предположением хорошо согласуется тот факт, что карта Дульсерта, впервые письменно засвидетельствовавшая открытие островов, относится к 1339 г. У нас нет оснований сомневаться в том, что открытие восточных Канарских островов [173] удалось совершить именно итальянцам. Ведь «Тюлений остров» Лобос, лежащий к северу от Фуэртевентуры, на карте каталонца Дульсерта обозначен итальянским названием Vecchi marini (то ость остров Морского старца, или Тюлений остров).
Видимо, Южная Европа проявляла тогда большой интерес к новым океанским островам. Ведь уделялось же им много внимания в одной рукописи 1341 г. (см. гл. 143). Еще важнее тот факт, что с 1341 г. одна за другой быстро снаряжались различные экспедиции, открывшие также и другие Канарские острова, о существовании которых, очевидно, не знали ни Малочелло, ни Дульсерт.
Дульсерт явно не имел никакого представления о том, что два острова, открытых Лансароте, были теми самыми островами, которые еще Плиний назвал Капрарией и Канарией. Поэтому на его карте, кроме новых островов Лансароте и Фуэртевентура, фигурирует еще два названия, найденные у Плиния и переданные им в искаженном виде, — Каприция и Капрация. Дульсерт поместил эти острова Плиния севернее вновь открытых островов, случайно на том самом месте, где действительно находится группа островов Мадейра, еще не известная в те времена. Этим он дал первый толчок к картографической небрежности, приводившей в течение многих столетий к величайшей путанице. Заключалась эта небрежность в том, что любое название океанского острова, услышанное где-нибудь картографом, помещалось им на карте в каком угодно районе океана. Вследствие этого возникло ошибочное представление, сохранившееся и до наших дней, будто отдельные островные группы, например Азорская, были известны еще в середине XIV в., хотя на самом деле о них вплоть до XV в. не имели ни малейшего представления (см. т. IV, гл. 161). Так, Капрария, или Козий остров, Плиния, идентичный вновь открытому Лансароте острову Фуэртевентура, позднее довольно часто появлялся на морских картах в самых различных местах как таинственный остров «de las cabras» [коз], и, наконец, его стали считать островом Сан-Мигел из Азорской группы (см. гл. 147). Однако при открытии этого острова в 1432 г. здесь не обнаружили ни коз, ни других млекопитающих, и, следовательно, название «Козий» совсем ему не подходит-.
32
«Inventaire généalogique, baillé par leurs prédécesseurs (et ancêtres) aux eslus de Constances, l’an 1453, lequel fit une ample mention de l’entreprise de ce Lancelot», Caen, 1632.
34
G. Glas, History of the discovery and the conquest of the Canary Islands, London, 1764, 1. I, ch. I; Fr. Kunstmann, Die Entedeckung Americas, München, 1859, S. I.