Обращает на себя внимание то обстоятельство, что после 1419 г., который принес столь радостное открытие Мадейры, разведывательные экспедиции принца Генриха прекращаются на целых 12 лет, а затем начиная с 1431 г. возобновляются и еще через десяток лет увенчиваются самыми славными достижениями. Мы не знаем причин, обусловивших этот 12-летний перерыв, ибо источники о них умалчивают. Возможно, что такой перерыв был вызван только причинами финансового характера. Ведь лишь после того, как принц стал гроссмейстером Ордена Христа (1420 г.), он получил в свое распоряжение большие средства, позволившие ему самоотверженно отдаться своей страсти к открытиям. Можно предположить также, что Генрих считал нужным прежде всего подвести научную базу под свои исследовательские экспедиции, с тем чтобы они не проводились без определенной цели и были хорошо обоснованы теоретически. Такое заключение особенно напрашивается из того факта, что, прежде чем послать своих рыцарей в морские плавания, Генрих решил создать обсерваторию и старейшую в мире навигационную академию на мысе Сагриш, который и избрал своей резиденцией. Принц всеми силами стремился приобщиться к географическим знаниям и представлениям своего времени, как это следует из многих его высказываний и поступков. Особенно основательно изучал он, видимо, морские карты и карты мира. Когда в 1428 г. брат Генриха дон Педру вернулся из девятилетнего дальнего путешествия, он привез из Италии экземпляр составленной там незадолго до этого хорошей карты Клавдия Клавуса[80] (см. т. III, гл. 153), которая полнее других отражала тогдашнее состояние географической науки, несмотря на некоторые искажения (см. т. III). Мы можем предположить, хотя в источниках об этом ничего не сообщается, что принц особенно доверял карте Клавуса и что организованные им позднее исследовательские экспедиции в значительной мере были ею вдохновлены.
Утверждалось, что карта Клавдия Клавуса была послана Генриху в подарок датским королем Эйриком VII (1412–1439)[81]. Это, конечно, возможно, хотя у нас нет никаких точных свидетельств. Правда, португальский принц вряд ли был тогда такой известной фигурой, чтобы о нем могли знать в Дании.
Однако вполне допустимо, что дон Педру, который во время своего девятилетнего путешествия побывал в большинстве стран Европы[82], рассказал королю Эйрику об увлечении своего брата географией, что и привело К подарку карты. Связь событий остается неясной.
Особого краткого рассмотрения заслуживают сообщения Барруша о весьма скромном развитии навигационного искусства у португальцев в 1418 г. Эти сообщения представляются вполне достоверными, так как известно, например, что морской поход в Сеуту в августе 1415 г., во время которого нужно было преодолеть только Гибралтарский Пролив, оказался невероятно тяжелым для португальских моряков и что их флоту при этом дважды грозила опасность быть снесенным течением и рассеянным[83]. Португальцы были тогда, как подметил Фишер, «медленно и трудно усваивавшими знания учениками итальянцев»[84]. Видимо, можно доказать, что до 1415 г., как писал Барруш, «португальские моряки не отваживались уходить далеко в море и все их судоходство ограничивалось короткими дневными переходами, при которых земля не терялась из виду». К ним весьма подходит характеристика Фридерици, писавшего, что в 1415 г. португальцы были «вообще робкими и неуверенными каботажниками, без крупицы моряцкой отваги»[85]. Утверждение того же автора, что организованные принцем Генрихом исследовательские экспедиции первоначально были не чем иным, как учебными плаваниями, тоже вполне согласуется с фактами[86].
Настойчивость принца при осуществлении однажды задуманного плана заслуживает тем большего признания, что в течение примерно 25 лет он постоянно встречал непонимание своих соотечественников. В начале его экспедиции считались только княжеской прихотью, которая обходилась несообразно дорого. Фридерици был прав, когда писал, что португальский народ первое время относился к принцу «неприязненно, противился ему и был враждебен». Но «первоначальное сильное сопротивление народа было сломлено тем, что грабительские (?) походы принца оказались доходными»[87].Как мы еще покажем народ до некоторой степени понял значение того дела, которому принц посвятил свою жизнь только после 1441 г. и лишь позднее все с большей симпатией относился к его деяниям. Они вскоре сделали португальский народ богатым, а страну — могучей, так что Генрих стал, наконец, национальным героем.
80
81
84
Теобальд Фишер (XIX в.) — немецкий географ, специалист по средиземноморским странам. —