Весьма характерно, что эфиопские послы, впервые открыто выступая в Италии, заявили на одном торжественном приеме во Флоренции 2 сентября 1441 г.: «Истекло 800 лет, в течение которых ни один римский папа не позаботился ни единым словом о наших душах» (octingentos efjluxisse annos, ex quo nullus ante pontifex Romanus nos vel levi vel unico verbo curaverit salutare)[344]. Райнальд опровергает это обвинение, ссылаясь на письма, направленные «священнику Иоанну» папами Александром III в 1177 г., Николаем IV в 1289 г. и Иоанном XXII в 1329 г.[345]
Странно, что в папском бреве от 4 октября 1441 г. эфиопский негус был назван Константином, хотя в действительности он носил имя Цара Иаков (1434–1468). В первом издании «Неведомых земель» автор подчеркнул, что употребление имени Константин ему непонятно. Однако благодаря любезному сообщению проф. Фишера от 27 мая 1940 г., который указал на одну цитату из Флавио Бьондо, эта загадка разрешилась. Бьондо приводит ответ эфиопских послов на вопрос папской комиссии, состоявшей из трех кардиналов. Соответствующая цитата со ссылкой на источник приведена в начале этой главы. С психологической точки зрения весьма интересно, что негус был «недоволен», когда его называли «священником Иоанном».
Любопытно, что папа упорно придерживался старых представлений о необычайном могуществе и огромных размерах империи «священника Иоанна», о которых уже говорилось в гл. 115 (см. т. II). Думается, что послы поддержали это заблуждение, когда заявили во Флоренции, будто «100 царей» покорились их государю.
Посещение Рима послами Эфиопии в 1441 г., видимо, сильно способствовало расширению знаний западных стран о внутренних районах Африки. Можно предположить, что итальянские ученые того времени старались максимально использовать открывшуюся им возможность, чтобы получить исчерпывающие сведения о бассейне Нила и пресловутой империи «священника Иоанна». Это представляло для них огромный интерес, хотя бы в связи со страстно в то время ожидавшимся общим наступлением против турок, как совершенно отчетливо следует из одной записи Поджо Браччолини[346].
Однако церковные и политические надежды, связанные с прибытием посольства, так и остались неосуществленными. Хотя папа уделил эфиопам большое внимание и послал с ними письма к негусу, все его старания не увенчались успехом. Правда, в 1450 г. к папе прибыло еще одно посольство от негуса, а в 1452 г. была даже в общих чертах признана необходимость церковной унии. Мало того, негус Цара Иаков, один из могущественнейших правителей Эфиопии, заключил даже союз с папой Николаем V (1447–1455)[347]. Когда вслед за этим Константинополь был завоеван турками (29 мая 1453 г.), святой престол надеялся использовать своего союзника негуса для борьбы с надвигавшейся угрозой ислама. Папа Каликст III (1455–1458) в письме от 1 декабря 1456 г. убедительно призывал правителя Эфиопии к борьбе против неверных[348]. Но как мог негус отозваться на этот призыв, даже если бы он был склонен пойти навстречу желаниям папы?
Итак, политическое сближение римской курии с эфиопским императором не получило практического значения, а предполагавшееся объединение католической и коптской церквей так и не состоялось. Постановление Флорентийского собора осталось только на бумаге. В 1481 г. из Эфиопии прибыло еще одно посольство к папскому двору (см. гл. 191), и на этом дело закончилось. В последующие столетия коптская и римская церкви, как и ранее, шли каждая своей дорогой. Правда, в 1625 г. сообщалось, что эфиопский «царь, его сыновья, губернаторы провинций, старейшины монастырей и все духовенство» приветствовали при въезде присланного из Рима патриарха Мендеса и поклялись ему в послушании[349].
Глава 170.
Открытие мыса Кабо-Бланко
(1441 г.)
Мыс Бранку открыл капитан Нуно Тристам [Нунью Триштан] в 1442 г. У мыса Бранку есть большой залив шириной 13 миль. На 30 миль простираются рифы, которые называются Арген; здесь много маленьких островов[350].
345
Подробнее см.
346
347
349
350