— Здалёк приехали? — спросила его мать Чернухи.
— Из Минска, — сообщил Самойлов. — Узнали там о вашем сыне.
— Ён у мяне разумны, — кивнула женщина. — Здалеку людзи едуць. И вам паможа, не хвалюйтесь.[42]
Беседа завязалась. Мать с генералом разговаривали, Семенов слушал, поражаясь, как начальник спокойно и, как будто, между прочим, вытягивает из женщины информацию о фигуранте. Ей явно льстило внимание столичного начальника, поэтому охотно рассказывала о своем Косте: какой он умный и заботливый, талантливый, культурный, как уважают его люди. Поведала, как он попал под молнию, после чего и начал слышать, потом — и говорить. Что стал писателем и учится в Москве. Было видно, что сыном женщина гордится.
Тем временем из комнаты, где принимал больных Чернуха, выходили пациенты. Давали деньги матери и, поблагодарив ее, прощались. Настала очередь Самойлова — он стал последним из больных. Встав, генерал проследовал за дверь, где и увидел фигуранта. Тот сидел на стуле возле застеленной покрывалом широкой лавки и встретил генерала любопытным взглядом. В его глазах мелькали искорки веселья, и Самойлов внезапно осознал, что фигурант прекрасно знает, кто он и зачем приехал. От неожиданности Самойлов растерялся и выдавил: «Здрасте!»
— И вам того же, — улыбнулся фигурант, — присаживайтесь! — он указал на лавку после чего добавил: — Спина, как вижу, вас не беспокоит.
— С чего вы так решили? — Самойлов удивился.
— Так по походке видно, — пожал плечами фигурант. — С больной спиною так не ходят. Чем обязан?
— Мы могли б поговорить? — спросил Самойлов, понимая, что намеченная им линия поведения сломалась безвозвратно. — Пожалуй, я представлюсь. Генерал-майор центрального аппарата КГБ Советского Союза, Самойлов Никодим Иванович. Вот мое удостоверение.
— Целый генерал! — притворно восхитился фигурант. Самойлов понял, что он его ни капли не боится, и это было странно. — Так чем обязан, Никодим Иванович?
— Не знаю, как сказать, — замялся генерал. Чтобы собраться с мыслями, полез в карман и вытащил серебряную фляжку. — Коньяк, армянский, «Двин». Хотите? — он протянул ее Чернухе.
— Спасибо, я не пью.
«Подумал, наверное, что я туда чего подсыпал», — решил Самойлов. Пожав плечами: мол, была б честь предложена, он отхлебнул из фляжки. Ароматный и мягкий, несмотря крепость, напиток пробежал по пищеводу после чего согрел желудок изнутри. А вслед за ним пришло спокойствие. Самойлов понял: врать не нужно.
— Мы предполагаем, Константин Васильевич, — сказал, убрав в карман серебряную фляжку, — что вы агент инопланетной цивилизации. Есть основания так думать.
— Какие, например? — спросил Чернуха с интересом.
Самойлов понял, что он ничуть не удивлен подобным обвинением и просто любопытствует. Вздохнув, он перечислил все, что рассказал ему Семенов.
— Неплохо поработали! — заметил фигурант. — Но вы ошиблись: ничей я не агент.
— А кто же? — расстроенно спросил Самойлов. И тут Чернуха удивил.
— Я Робинзон. Читали эту книгу?
— Ее читали все, — ответил генерал и тут же встрепенулся: — Хотите мне сказать?.. Вы сами?..
— Вот именно. Я прилетел с другой планеты.
— Но это невозможно! — воскликнул генерал. — Константин Васильевич Чернуха родился в Белоруссии. Здесь рос, учился и работал в поликлинике. Все это установлено.
— Константина убила молния летом 1980-го на пути к деревне. Это заметил дрон-разведчик, тот самый самолетик, который помешал водителю наехать на меня в Москве. Он приземлился и выпустил из трюма медицинский робот. Тот запустил парнишке сердце и дыхание, после чего пересадил ему имплант с моим сознанием — иначе б Константин не выжил. В итоге вышел симбиоз двух личностей: землянина и представителя инопланетной цивилизации.
— Но почему у робота был ваш имплант? — спросил Самойлов, мгновенно вычленив из услышанного главный пункт.
— Там, наверху, я умер, — Чернуха указал на потолок. — В моих мирах была война, шло грандиозное сражение космических флотов, Республика, которой я служил, в нем потерпела поражение. Не став сдаваться победителям, я угнал космический разведчик и отправился в открытый космос. Так оказался в Солнечной системе. Но я был стар и болен, сам вылечить себя не мог, смерть была неизбежна. Тогда искусственный интеллект, по-вашему — кибернетический разум корабля, предложил мне перебраться на планету, вживив землянину имплант с моим сознанием. Рискованная операция и даже уникальная; в моих мирах с ней только начали работать. Там есть ряд условий. К примеру, реципиент к моменту пересадки должен быть мертв, но не окончательно, чтобы его сознание не воспротивилось вселенцу, иначе он сойдет с ума. Вероятность один к ста, но мне повезло — пересадка и слияние прошло успешно. А с Костей мы поладили, ведь он стал говорить и слышать, а знает больше ваших академиков.