– Я постараюсь…
Кто бы сомневался… Ваши способности, мэм, нам уже известны.
Она прыгнула совсем не так, как я предполагал. Дженнифер сделала короткий разбег, затем будто нырнула вперед, и уже в воздухе крутанула классное сальто. Типичный прыжок ниндзя.
Ну баба… Счастливчик этот Рыжий. Денег у него имеет столько, что куры не клюют, а тут еще и с невестой подфартило.
Правду говорят про таких любимчиков фортуны, что они рождаются с серебряной ложкой во рту…
Я немного задержался с прыжком – на полминуты, не более. Естественно, не без задней мысли.
Конечно, стрелять первым я просто не имел права. Но если они хоть раз пульнут по Дженнифер, тогда я с пребольшим удовольствием развяжу маленькую войнуху, благо патронов у меня вдоволь.
Я видел, как наперерез девушке кто-то выскочил. И тут же его словно корова языком слизала.
Влад… Выходит, в кустах сидел всего один человек. Если, конечно, Влад не разобрался со вторым немного раньше.
Эта мысль еще билась в моей черепушке, а я уже сигал через перила. Прыжок с высоты второго этажа для бывшего десантника мелочь. Тем более на вскопанную землю.
Очутившись внизу, я первым делом бросил взгляд в ту сторону, куда побежала Дженнифер. И виртуозно выругался. Гребаный Экибастуз! На девку навалились два быка и уже заламывали ей руки.
Значит, была еще одна засада…
Умно, ничего не скажешь. Похоже, бойцы Курамшина (а это точно были они, я совершенно не сомневался в своих оценках) учли ошибки при нападении на виллу Кирика. Но как их проглядел Влад?
Держа в руках пистолет, я рванул на помощь Дженнифер. Но добежать не успел. Она каким-то чудом вывернулась, отскочила в сторону, а дальше…
Дальше нужно было видеть. Вместо того, чтобы держать дистанцию между собой и этими здоровенными мужиками, она вдруг по-змеиному плавно скользнула к ним на встречу, их тела соприкоснулись… и все.
Два здоровенных быка как-то плавно, словно в замедленной съемке, опустились на землю и улеглись на ней с намерением спать как можно дольше; возможно, до начала Страшного суда. От этой девки всего можно было ждать.
Я подбежал к ней и спросил:
– Все нормально?
– О`кей, – ответила она по-английски.
– Они хоть живы?
– Наверное.
Хороший ответ, ничего не скажешь…
Влад догнал нас уже возле машины. На левой скуле у него виднелся кровоточащий порез.
– Напоролся? – спросил я, предупредительно открыв дверку перед Дженнифер.
– Он все-таки увидел меня.
– Спец?…
– Ну…
– Ты что, заглушил его?
– Нет. Всего лишь усыпил. Но надолго. Пришлось покувыркаться. Здоровый бык…
– Хорошо, что так обошлось.
– Хорошо…
Поговорили. Я нырнул в салон и скомандовал Михеичу, который был бледнее обычного – переживал:
– Крути педали! Дуй через дворы, чтобы нас не заметили.
Михеич потихоньку, на малом газу, вырулил из кустов на дорожку, и мы покатили, куда глаза глядят – лишь бы подальше от места событий.
Нас никто не преследовал.
Глава 24
Мы сидели в нашем офисе, пили кофе и разговаривали. Вернее, больше говорила Дженнифер, а мы лишь иногда задавали ей наводящие вопросы.
– … Я увидела ее фотографию в английском журнале. Увидела – и не поверила своим глазам. Мне показалось, что я смотрюсь в зеркало! Сходство было потрясающим. Я не стала говорить о своей находке отцу и матери, потому как мне давно стало казаться, что в моем рождении есть какая-то тайна, и немедленно вылетела в Лондон. Но опоздала – буквально за неделю до моего приезда она окончила Кембриджский университет и уехала отдыхать на какие-то экзотические тихоокеанские острова. Я навела справки. Оказалось, что она жила в Англии с детства. У меня создалось впечатление, что ее просто прятали на Британских островах. (Кстати, в России она живет всего ничего – второй месяц и в городе ее мало кто знает). Возвратившись домой, я показала журнал с ее фотографией отцу и матери. Они были в шоке. Но нужно сказать, что отец быстро вышел из шокового состояния и моментально связал концы с концами; он очень проницателен и обладает аналитическим складом ума. Вот тогда они мне все и рассказали… Я не могу их винить, не имею права, они любили меня и любят, хотя и не родные. Нужно сказать, что я была в шоке. Все эта история показалась мне настолько невероятной, даже неправдоподобной, что не будь той фотографии в журнале, я бы не поверила на слово никому, даже своим приемным родителям…
Она крепко сжала чашку с кофе своими длинными, с виду изящными, но очень сильными – смертельно сильными, как я уже знал – пальцами.
– Россия моего детства мне помнится смутно. Я была слишком маленькой, чтобы как-то систематизировать свои ощущения. В городе мы прожили недолго – по-моему, где-то с год. Затем отец перевелся в Москву. Наверное, он опасался, чтобы не была раскрыта тайна моего рождения. Москва мне запомнилась как каменные джунгли, в которых много музеев и театров. Меня водили почти на все спектакли Большого, а что касается музеев, то я побывала, наверное, во всех, и по нескольку раз. Так меня приучали к русской культуре, от которой мама была в восхищении. Что касается отца, то он ходил на разные представления больше из конъюнктурных соображений. Ведь он дипломат, и посещение подобных мероприятий входило в круг его неформальных обязанностей.
Дженнифер на какое-то время умолкла – наверное, собираясь с мыслями. Плат не отрывал глаз от ее лица, смотрел строгим ментовским взглядом, как и подобает шефу солидного сыскного агентства, а Маркузик от волнения нервно покусывал ногти.
Время от времени он вспоминал об этой своей плебейской привычке и испуганно прятал руки под стол. Но ненадолго – уж больно рассказ Дженнифер был захватывающ. А еще больше Марка волновали денежки Рыжего, которые мы теперь точно получим, и он, видимо, уже сводил в уме дебет-кредит.
Что касается меня, то я откровенно балдел. Дело почти закончено, значит можно хорошо расслабиться. Возможно, даже махнуть с Ксаной, как я ей и обещал, на море. Пусть работает трактор, он железный. А то мои нервишки уже начали напоминать о себе. Нужно их подлечить. Работа, блин, чересчур беспокойная…
– Потом отца перевели в Японию. Этот период моей жизни запомнился мне во всех деталях, но, я думаю, вас он не должен интересовать.
– Почему не должен? – Я ухмыльнулся. – Мне вот все время хотелось вас спросить: где вы так ловко научились махать руками и ногами?
– А… Это… – Дженнифер коротко рассмеялась. – В принципе, все очень просто. Отец хотел видеть меня сильной и смелой девочкой, чтобы я могла защитить себя в случае нападения грабителей. А поскольку связи у него были большие, он нанял мне в качестве сэнсэя[14] одного старого японца. Правда, ездить к нему было далековато – он жил в горах. Но у меня был личный водитель, так что мои занятия боевыми искусствами больших хлопот родителям не доставили. Чего нельзя сказать обо мне… – Девушка снова улыбнулась – на этот раз с грустью. – До самого окончания школы у меня практически не было свободного времени. Я даже телевизор смотрела раз в неделю – когда был выходной.
– Вы так долго прожили за границей, а говорите практически без акцента… – Плат не спросил ее, а скорее констатировал свои ощущения.
– Здесь нет никакой тайны. Отец готовил меня к дипломатической службе – ведь у него в роду все были дипломатами. Можно сказать, династия в госдепартаменте. Поэтому для успешной карьеры я должна была хорошо владеть несколькими иностранными языками. Я читали книги и газеты на японском и русском языках, слушала радиопередачи. Часто общалась с детьми сотрудников российского посольства.
– Понятно… – Плат потянулся за своей знаменитой трубкой, но тут же отдернул руку; наша гостья не курила, и запах табачного дыма был бы ей неприятен. – Извините, вопрос личного характера… Но я должен его задать. Как у вас все вышло… с Костей?