Ценность оккультизма и магии лежит в более глубоком знании наших внутренних сил, чем в официальной психологии. Но метафизика оккультизма, спутанная, составленная самыми различными авторами, все еще остается темною. Сведенборг, Корнелий Агриппа, Парацельс с его учениками, несколько священных апокрифических книг; ближе к концу XIX столетия – феминистский слащавый философ Сен-Мартен, фантастический историк Фабр д’Оливе, священник и мистик Лакуриа, математик Вронский и в особенности аббат Этьен Констан, он же Элифас Леви (для большей внушительности он перевел свое имя на еврейский язык), этот последний, лучший из них как стилист, сумевший блестящими или ироническими фразами прикрыть весь сумбур логически разрозненных идей, – вот и вся библиотека оккультной мистики. Таков запас духовного хлеба для голодающей души; притом лучшая часть его зарыта в куче бессмысленностей. Все это чернокнижное колдовство носит на себе отпечаток одновременно и поучительности и мистификации. Несвязные, отрывочные учения магнетизма и спиритизма искажаются здесь толпою шарлатанов и полоумных; все это в совокупности сводится, точно выражаясь, к смутной попытке «экспериментальной психологии». Сама идея – не абсурд и заслуживает внимания и разработки до последних ее выводов. Возможно, что после долгих усилий экспериментальная психология позволила бы нам научно помочь человечеству избавиться хоть от небольшой доли рабства и отсталости.
Астрология дала нам астрономию; алхимия – химию; магнетизм – гипнотизм. Будем надеяться, что оккультизм, магия, спиритизм дадут нам «психические науки». Весь излишний груз суеверия и мистификации отпадет сам собою. Разве только умы, влюбленные в чудеса и таинственность, задержатся на этом; большинство же здравых умов устремится к этому внутреннему миру, где немало плодородной почвы ждет еще разработки. Вот где истинная тауматургия.
Люциферисты
Мы можем говорить о люциферизме как о действительно существующем учении, основанном на некотором принципе, который напрасно стремятся сохранять в тайне.
Согласно этому принципу добро и зло представляют собою две силы, одинаково полезные и необходимые для эволюции и существования мира. Зло производит добро и обратно; они связаны между собою, как день и ночь. Гармония этих противоположностей есть по существу то божественное начало, которое заключает в себе символический Люцифер, чья жизнь распределяется между светом и тьмой.
Эта догма манихеян и гностиков, символизированная двумя колоннами храма, Якин и Бохас, белой и черной, – есть скрытое основание большинства современных сект, которые имеют претензию опираться на «эзотеризм». Но сообщается это учение лишь немногим верным, тем, кто слишком послушен, слишком загипнотизирован, чтобы быть в состоянии возмутиться им.
Эта доктрина представляется мне опасным заблуждением; хорошо, во всяком случае, что о ней не говорят невинным душам, которых она может соблазнить, и натурам инстинктивным, для которых не стало бы, пожалуй, причин сдерживать свои аппетиты. И все-таки, как это ни печально, надо признать, что зло и его результаты иногда бывают полезны. Мудрость, тайно руководящая этим миром, часто из безобразия и греха извлекает свет и благодеяние. Великий поэт Мистраль пишет в поэме своей «Nerto»:
«Satan porte la pierre pour l’edifice du Seigneur».[7]
«Felix culpa! Счастливое грехопадение!» – поют христиане о первородном грехе, ибо он привел к необходимости божественного воплощения.