— Небеса милосердные! — взмолилась она. — Что все это значит?!
Мгновение она стояла неподвижно, словно утратив саму возможность двигаться или мыслить. Сдерживая дыхание, она лишь взирала перед собой, предельно ошеломленная, как случилось бы с человеком, который заметил вдруг, как шевелится мертвец. А затем ринулась к дверному проему. Выглянула в коридор, туда и сюда, столь же пустынный, и далее вверх по ступеням, вернее, по тому, что от них осталось, ибо там тоже не обнаружилось ничего, кроме пыли, паутины и насекомых.
Тут девушка завыла в голос:
— О, на помощь, на помощь, на помощь!..
Никакого ответа. Даже эхо раздалось совсем неясно, и его вялый, угасающий звук лишь усугубил ощущение жуткого и неправдоподобного одиночества. Как? Нигде никакого отголоска человеческой жизни? Ничего. И нет знакомого гула огромного города вокруг. А ведь когда она внезапно провалилась в сон, там, за стенами, были оживленные улицы и многие мили населенных жилищ. А теперь лишь немое свинцовое безмолвие. Неподвижная гнетущая атмосфера. Она давила на Беатрис, как тяжкие погребальные покровы.
Вконец растерявшись среди полного беззвучия и праха всего, что было некогда привычными вещами, она устремилась, дрожа, обратно в контору. И тут стопа наткнулась в пыли на что-то твердое. Беатрис наклонилась, подхватила этот предмет и поднесла к глазам.
— Моя стеклянная чернильница! Как? Только она и осталась?
Значит, это не сон, а явь. Она поняла, что некая катастрофа, невероятно масштабная, внезапно обрушилась на мир и опустошила его.
— А моя мама? — вскричала она. — Мама умерла? Умерла? И как давно? — Она не плакала, а лишь стояла, удерживаясь от холодного, полного страданий ужаса, начавшего терзать ее. Тут зубы ее дружно застучали, все тело задрожало, как в лихорадке. С мгновение, оглушенная и лишенная воли, она оставалась на месте, не зная, ни куда податься, ни что делать. Затем ее перепуганный взгляд упал на проход из ее приемной внутрь, где находились лаборатория Стерна и его кабинет. На месте двери сохранилось несколько изъеденных червями досок и острых щепок, едва поддерживаемых ржавыми петлями. Она заковыляла туда. Окутывая ее, вокруг по всему телу струились пряди длинных волос, точно у средневековой Годивы[1], а глаза наполнили обильные женские слезы. Идя к двери, она вскричала в испуге:
— Мистер Стерн! О, мистер Стерн! Вы умерли? Тоже умерли? Не может такого быть, это слишком ужасно!
Она коснулась двери. Та опала на пол густым крошевом. Густая пыль взметнулась клубами и заплясала в единственном солнечном луче, проникшем сквозь затканное паутиной окно.
Не без колебаний, ибо ее снедал страх, как бы в кабинете не обнаружилось что почище, Беатрис все-таки всмотрелась в беловатую завесу пыли, оперев левую руку о заплесневелый косяк. А затем с криком устремилась вперед, но в этом крике ужас сменился радостью, а отчаяние надеждой. Беатрис начисто забыла о том, что, не считая покрова длинных густых волос, она полностью обнажена, забыла о запустении и о разрушениях вокруг.
— О, благодарение небесам, — вырвалось у нее. Там, в кабинете, над остатками множества вещей возвышалось нечто знакомое. Ее ошеломленному взгляду предстало нечто в людском облике. А именно Аллан Стерн. Живой. Он всматривался в нее глазами, ничего не видевшими, и все же тянул к ней наугад руку, вяло и неуверенно. Живой. Значит, она не совсем одна среди руин своего прежнего мира, нет, не одна.
Глава 2
ОСОЗНАНИЕ
Радость в глазах Беатрис сменилась отчетливым недоумением, как только она взглянула как следует. Да он ли это? Да, насколько она его знала. Она узнала шефа даже в этих невообразимых лохмотьях, облепивших его тело, даже со скрывающими нижнюю часть лица длинной, запорошенной рыжей пылью бородой и огромными усищами, и взглядом, полным исступленного непонимания. До чего он изменился. Она представила себе на миг того прежнего своего работодателя, аккуратного, чисто выбритого, хорошо одетого, властного, способного разрешить сотню сложнейших проблем, направляющего бессчетные инженерные работы. И вот он стоит, растерянный и охваченный сомнениями. Затем, услышав звук ее голоса, он нетвердым шагом направился к ней, раскинув руки. Остановился. Взглянул на нее. Беатрис увидела испуг в его моргающих красных глазах. Но почти мгновенно инженер восстановил власть над собой. Прямо на глазах у Беатрис, не дыша замершей у двери, страх в его взгляде угас, и к инженеру вернулась утраченная было решимость. Беатрис восторженно затрепетала. И, хотя в течение долгой паузы не произносилось ни слова, а мужчина и женщина лишь глядели друг на друга, точно два ребенка на мрачном незнакомом чердаке, между ними проскочила искра понимания.
1
Годива (980–1067) — англосаксонская графиня, жена Леофрика, эрла (графа) Мерсии, которая, согласно легенде, проехала обнаженной по улицам города Ковентри в Великобритании ради того, чтобы граф, ее муж, снизил непомерные налоги для своих подданных (