Мужчины перестали разговаривать и удивленно уставились на свою Солнечную систему из коктейльных украшений. Тишину нарушал лишь сухой кашель, звук чиркающей спички и голос Эллы Фицджеральд, лившийся из стереосистемы, и на долю секунды я действительно поверил, что «Пабликаны» рассекают космос.
Мне нужна была непредсказуемость «Пабликанов». Как-то вечером зашел известный актер. Его мать жила неподалеку, и он приехал ее навестить. Мы все не могли глаз от него отвести. Этот актер снимался в классических фильмах со всеми звездами своего поколения, и вот теперь он был здесь, в «Пабликанах», и просил дать ему стакан простокваши. Он сказал дяде Чарли, что всегда укутывает желудок слоем простокваши, прежде чем приступить к более серьезным напиткам. Вечер шел своим чередом, и дядя Чарли дразнил актера по поводу простокваши, говоря, что он наименее мужественный из всех актеров, с которыми ему довелось работать. Актер не понял юмора дяди Чарли. Он обиделся, забрался на стойку и стал делать отжимания, как в армии, пока дядя Чарли не взял свои слова назад, признав, что актер мужественнее любого мужчины на этом свете.
Иногда мне нужно было просто тихо посидеть в «Пабликанах». Я до сих пор лелею теплые воспоминания о тех мрачных, дождливых воскресных днях, как раз после моего испытательного срока, когда в баре было пусто, только несколько человек завтракало в ресторане. Я съедал тарелку яичницы и читал книжное обозрение, пока Мейпз, воскресный бармен, мыл стаканы в мыльной воде. У меня было такое чувство, будто я вошел в свою любимую картину Хоппера «Полуночники». Мейпз напоминал птицеобразного продавца газировки, склонившегося над раковиной. Потом Мейпз влезал на раскладной табурет и полировал медные буквы, которыми над стойкой было выложено слово «Пабликаны», а я наблюдал за ним, завидуя его сосредоточенности. Если бы я только мог концентрироваться на словах так, как ты концентрируешься на этих медных буквах, говорил я Мейпзу. Прошли годы, прежде чем я сообразил, что Мейпз ни разу не сказал мне ни слова.
В один из таких тихих воскресных вечеров я услышал, как кто-то у меня за спиной закричал: «Джуниор!» Я повернулся и увидел Джимбо, официанта с ангельским личиком, который только что приехал домой из университета. Почему Джимбо решил назвать меня «Джуниор»? Никто, кроме Стива, не называл меня «Джуниор». Потом я вспомнил, что Стив был для Джимбо как отец родной. Джимбо, должно быть, слышал, как Стив называет меня «Джуниор». А все, что говорил Стив, Джимбо, как попугай, повторял. Я бросил на него угрожающий взгляд — что еще я мог сделать? Он был слишком большой, чтобы с ним драться. Он выглядел как молодой Малыш Рут.
Джимбо наклонился, чтобы посмотреть, какую книгу я читаю.
— «Записки фаната»?[100] О чем это?
То ли потому, что он назвал меня «Джуниор», то ли потому, что я перебрал «Кровавых Мэри», смешанных Мейпзом, я разозлился. Я почти прорычал:
— Терпеть не могу тех, кто спрашивает, о чем книга. Людям, которые читают ради сюжета, высасывая историю из книги как сливки из коктейля, лучше читать комиксы и смотреть мыльные оперы. О чем книга? Каждая книга, которая хоть чего-то стоит, — об эмоциях, о любви, о смерти и о боли. О том, как человек справляется с жизнью. Ясно?
100
«Записки фаната» — роман Фредерика Эксли, опубликованный в 1968 году. Это своего рода фантастическая биография, полная черного юмора, основанная на фактах жизни автора, в которой герой проходит через различные психологические испытания, в том числе алкоголизм.