Другая группа девочек, где лидировала Вера Беер (будущая «золотая» медалистка), считала себя передовой, прогрессивной молодежью.
Аня не вошла ни в одну из групп. Исключение она сделала только для Жени Микулинской. С ней она часто беседовала. Горенко не любила разговоры о вещах или будущих профессиях. Она читала Блока, Брюсова, втайне писала стихи и скучала по тому времени, когда могла себе позволить бывать в Петербурге, слушать стихи и видеть щеголя-студента Голенищева-Кутузова. Мимолетные увлечения стареющими поэтами, молодыми репетиторами, случайными знакомыми и притязания ее кузена Демьяновского (который, как она писала в 1906 году, «объясняется в любви каждые пять минут») не могли загасить ее страсть. Вот что пишет она мужу сестры фон Штейну: «Если бы знали, какой Вы злой по отношению к Вашей несчастной belle-soeur[4]. Разве так трудно прислать мне карточку и несколько слов. Я так устала ждать! Ведь я жду ни больше ни меньше как 5 месяцев… Пришлите мне карточку Г.-К.».
В другом письме она восклицала: «Отвечайте же скорее о Кутузове. Он для меня всё!..»
Училась Анна ровно, одинаково легко постигая математику и физику, русский язык и словесность. Русскую литературу в гимназии преподавал Григорий Владимирович Александровский, ставший позже профессором Казанского университета. Он хвалил сочинения Горенко за самостоятельность суждений и литературный вкус. Повезло и с преподавателем французского языка Александрой Николаевной Муравьевой, которая прекрасно владела языком, ездила стажироваться каждый год в Париж и зачитывалась французской классической поэзией. Гимназисткам на уроках читала произведения Мольера, Корнеля, Расина.
В один из дней, когда Анна тосковала об ушедшей поре Царского Села, о недоступном Петербурге, она вспомнила Гумилёва и написала ему письмо.
Гумилёв, получив письмо, был счастлив. Подробно описав свое бытие и планы на будущее в ответном послании, он оделся и вышел на улицу. Вечерело, но все еще было тепло. Осень в тот год в Париже выдалась необычайно теплой. С конца мая до начала октября стояла настолько сильная засуха, что пострадали районы Лазурного Берега.
Гумилёв отправился искать почтовое отделение. Вечером его легко можно было увидеть по синему фонарю, горевшему у входа.
— Куда письмо, в Россию? — уточнил почтовый работник. — С вас двадцать пять сантимов.
Гумилёв отдал бы не только двадцать пять сантимов, но и двадцать пять франков. Ведь ему казалось, что это письмо должно решить его судьбу. Аня поймет наконец, как он ее любит. А там он непременно дождется денег из дома и отправится после Нового года в Киев. Он решил сделать Анне Андреевне Горенко предложение руки и сердца. Забрать ее в Париж. Они вместе будут учиться в Сорбонне.
А может быть, размышлял Николай, с созданием своего журнала он сможет получить дополнительный заработок. Идея организации журнала созрела в голове Гумилёва еще в октябре. С будущим художником журнала Гумилёв познакомился на Осеннем салоне русских художников, устроенном Сергеем Дягилевым в 1906 году. На выставке экспонировались работы Бакста, Врубеля, Бенуа, Коровина, Ларионова, Судейкина, Рериха, Сомова, Серова и многих других. Николай Степанович подошел к картине Михаила Ларионова, которая ему понравилась, и поделился своими впечатлениями со стоявшим возле этой картины человеком. Им оказался художник Мстислав Фармаковский.
Мстислав Федорович родился в Пензе, детство провел в Симбирске. Его отец был помощником И. Н. Ульянова. Мстислав Фармаковский дружил с Владимиром Ульяновым, и это в последующие смутные года, видимо, спасло ему жизнь. Мстислав очень рано начал рисовать, потом окончил в Одессе рисовальную школу, историко-филологический факультет Новороссийского университета с золотой медалью и защитил дипломную работу по теме «Известия Геродота о скифах и стране, ими занимаемой». Молодой художник продолжил образование в Дюссельдорфской академии художеств. Жил Фармаковский то в Одессе, то в Петербурге, помещал свои рисунки в одесском детском журнале «Звон» и в литературно-художественном сборнике, выпущенном в 1906 году в Одессе. Узнав все это, Гумилёв решил уговорить Фармаковского войти в число создателей русского журнала в Париже. Идея Мстиславу Федоровичу понравилась, и он пообещал пригласить способных молодых художников. Фармаковский был одаренным рисовальщиком, прекрасным графиком и акварелистом. Он привлек для участия в журнале интересных русских художников А. И. Божерянова, С. И. Данилевского, Я. И. Николадзе, А. И. Финкельштейна. Решено было печатать журнал только на бумаге высших сортов.