Другой думский оппозиционер октябрист Н. В. Савич был более категоричен: «Будущее казалось безнадежным, тем более, что под влиянием постоянных поражений у распорядителей судьбами армии должна была выработаться битая психология морально сломленных, духовно побежденных людей. Перемены в высшем командовании становились желательными, необходимыми, если мы вообще хотели продолжать войну»[20].
Сам Николай Николаевич был настолько потерян и деморализован, что просил царя сместить его с высокого поста.
«Бедный Н., — писал Николай II императрице Александре Фёдоровне в письме от 11 мая 1915 года, — плакал в моём кабинете и даже спросил, не хочу ли я его заменить более способным человеком. Я нисколько не был возбуждён, я чувствовал, что он говорит именно то, что думает. Он всё принимался меня благодарить за то, что моё присутствие успокаивало его лично»[21].
«Летом 1915 года, — вспоминает А. А. Вырубова, — Государь становился всё более и более недоволен действиями на фронте великого князя Николая Николаевича. Государь жаловался, что русскую армию гонят вперёд, не закрепляя позиций и не имея достаточно боевых патронов. […] Я помню вечер, когда императрица и я сидели на балконе в Царском Селе. Пришёл Государь с известием о падении Варшавы; на нём, как говорится, лица не было. Он почти потерял своё всегдашнее самообладание. — «Так не может продолжаться, — воскликнул он, ударив кулаком по столу, — я не могу сидеть здесь и наблюдать за тем, как разгромят мою армию; я вижу ошибки — и должен молчать. […] После падения Варшавы Государь решил бесповоротно, без всякого давления со стороны Распутина или Государыни, стать самому во главе армии; это было единственно его личным, непоколебимым желанием и убеждением, что только при этом условии враг будет побеждён»[22].
Нависшая военная катастрофа и неспособность Ставки под руководством великого князя Николая Николаевича её предотвратить стали главной причиной того, что император Николай II принял решение самому встать во главе вооружённых сил империи.
В принятии этого решения сказались также и личные качества императора, о которых хорошо пишет дворцовый комендант генерал В. Н. Воейков: «Самыми главными чертами Государя были его благородство и самоотверженность. Ими объясняется решение Царя принять на себя верховное командование армией, дух которой был поколеблен неудачами и которую он хотел воодушевить своим присутствием, думая, что в такие трудные для Родины дни он должен взять ответственность и пожертвовать собой»[23].
Но кроме военной составляющей, была ещё одна, не менее важная причина, побудившая царя отстранить великого князя. Этой причиной была поступавшая Николаю II информация о политической активности Николая Николаевича и его контактах с оппозиционными правительству силами.
Анна Вырубова писала: «Государь рассказывал, что великий князь Николай Николаевич постоянно, без ведома Государя, вызывал министров в Ставку, давая те или иные приказания, что создавало двоевластие в России»[24].
Э. Н. Гиацинтов писал о великом князе Николае Николаевиче: «Он не очень почтительно относился к Государю и хотел играть роль и как будто даже претендовал на то, что он может заменить Государя и быть Николаем III»[25].
Адмирал А. Д. Бубнов, которого никак не заподозришь в нелояльности к Николаю Николаевичу, писал: «Когда стало очевидным, что верховное управление страной не способно справиться со своей задачей и его деятельность может привести к поражению, великий князь — во имя спасения родины — отказался от чрезмерной осторожности и начал выступать с решительными требованиями различных мероприятий, но вскоре за этим был смещен»[26].
Великий князь Андрей Владимирович писал в своем дневнике: «Можно пока лишь строить догадки о том, что Ники стали известны какие-то сведения относительно Н. Н.»[27].
Наконец, сам Государь, перед отстранением великого князя сказал, похлопывая рукой по папке с какими-то бумагами: «Здесь накопилось достаточно документов против великого князя Николая Николаевича. Пора покончить с этим вопросом»[28].
В. Н. Воейков: «Вмешательство Ставки в дела гражданские в ущерб делам военным стало все возрастать. Корень этого зла лежал в том обстоятельстве, что, когда писалось положение о Верховном главнокомандующем на случай войны на нашем Западном фронте, предполагалось, что во главе армии будет стоять лично сам Государь. При назначении Верховным Главнокомандующим великого князя Николая Николаевича вопрос этот был упущен из вида, чем и воспользовался генерал Янушкевич, чтобы от имени великого князя вмешиваться в вопросы внутреннего управления. Это породило ненормальные отношения между Ставкой и верховным правлением государства; некоторые из министров, желая застраховать свое положение, ездили на поклон в Барановичи, где получали предписания, часто противоречащие Высочайшим указаниям. Немалую роль играли в Ставке и журналисты, за ласковый прием платившие распространением путем прессы популярности великого князя, искусно поддерживаемой либеральными кругами, у которых он стал сильно заискивать после пережитых им в 1905 году волнений»[29].
Тот же Воейков приводит слова прославленного полководца М. Д. Скобелева про великого князя Николая Николаевича-младшего, сказанные в 1877 году: «Если он долго проживет, для всех станет очевидным его стремление сесть на русский престол. Это будет самый опасный человек для царствующего императора»[30].
О тесных связях великого князя и думской оппозиции свидетельствует даже генерал Ю. Н. Данилов, сторонник великого князя и союзник оппозиционного «Прогрессивного блока». Данилов сыграет впоследствии немалую роль в событиях февраля 1917 года. А в 1915 году он поддерживал тесные связи с Гучковым и его сторонниками в правительстве, Кривошеиным и Сазоновым. С этими же министрами поддерживал тесную связь и Николай Николаевич.
«В период войны, — пишет Данилов, — войдя в более близкое соприкосновение с действительностью и испытывая всё возраставшую тревогу за самую возможность при создавшихся условиях довести войну до благополучного конца, великий князь Николай Николаевич имел основания ещё более утвердиться в мысли о необходимости принятия мер к возбуждению во всём русском народе необходимого «пафоса» путём закрепления за ним дарованных ему политических прав и сближения власти с общественными силами… Желая сделать попытку спасения положения, великий князь открыто высказался в пользу течения, уже давно возникшего в пределах Совета Министров и находившего необходимым коренным образом изменить взятую политику путём привлечения к власти общественных сил и духовного сближения с народом. Движение это, как известно, возглавлялось Главноуправляющим Земледелием А. В. Кривошеиным и поддерживалось Министром Иностранных дел С. Д. Сазоновым»[31].
В свою очередь Сазонов был явным фаворитом западных союзников, прежде всего англичан. Между тем союзники играли важную роль в Ставке великого князя. До конца 1915 года они имели большое влияние на русское верховное командование. Главнокомандующий русской армии великий князь Николай Николаевич находился под сильнейшим влиянием союзного командования. «Верховный Главнокомандующий, — писал позже генерал Н. Н. Головин, — со свойственным ему рыцарством решает стратегические задачи не с узкой национальной точки зрения, а с широкой союзнической. Но эта жертвенность обходится России очень дорого. Русская армия теряет ежегодно свыше 1 000 000 человек, и что делает эти потери особо чувствительными — это то, что они выпадают на кадровый состав армии»[32].
21
Платонов О. А.
23
Воейков В. Н., дворцовый комендант Государя Императора.
27
Андрей Владимирович, великий князь.