Итак, каковы же были причины симпатий троцкистов к Вавилову; каковы были причины его активной поддержки Западом; и каковы были причины критики Вавилова со стороны сталинских прагматиков?
Ответ на этот вопросы можно найти в приводимых в настоящей книге статьях профессора В. И. Пыженкова. Автор даёт многочисленные примеры критических оценок, которые давали экспедициям, вообще организационной деятельности Н. Вавилова в 1930-е годы специалисты-растениеводы, отвечавшие за внедрение в производство новых сортов, повышение урожайности, интродукцию культур ― то есть, за практические вопросы развития сельского хозяйства. Основной причиной этой критики, как показывается в ключевой статье — "Вавилов и интродукция растений в СССР" ― была низкая эффективность экспедиций Вавилова для сельского хозяйства страны. В отличие от экспедиций американского Департамента земледелия, Вавилов и его сотрудники собирали не высокоурожайные сельскохозяйственные культуры, пригодные для немедленной интродукции в России, а "всё подряд", создавая "банк семян", нередко включавший дикие или малокультурные растения. Это было полезно для решения теоретических вопросов, но малосущественно для текущей практики. Как писал И. А. Бенедиктов, тогдашний нарком земледелия СССР, "работы Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем". В. И. Пыженков отмечает, что самого Н. Вавилова интересовали, в первую очередь, академические проблемы ботаники ― классификация, сходство признаков, центры происхождения растений. К решению этих, хоть и важных теоретически, но отнюдь не приоритетных в 1930-х гг. для растениеводства СССР, задач он подключал многочисленные коллективы, находившиеся под его руководством. Острые проблемы сельского хозяйства СССР откладывались на "потом". Результатами работ Н. Вавилова стали не новые сорта, и не новые агротехнические приёмы повышения урожайности, а теоретические исследования. А результатом его дорогостоящих экспедиций ― не интродукция, не внедрение в сельское хозяйство России лучших образцов мировой сельскохозяйственной практики, а "банк всех семян".
Вот здесь, в этой ― с одной стороны "общечеловеческой", а с другой стороны, пренебрегавшей конкретными нуждами народа ― ориентации деятельности Вавилова и заметна внутренняя близость его, человека как-бы-правых взглядов, к левым троцкистам, также нацеленным на свершение глобальных дел и мало заинтересованным в проблемах этой страны[4]. Для троцкистов этот народ был "топливом для мировой революции". Для учёных, развивавших "мировую науку", труд русских крестьян и рабочих тоже фактически был "топливом для всемирного прогресса". Правда, согласен ли был сам народ послушно исполнять роль топлива ― для мировой революции ли, или для мирового прогресса ― ни те, ни другие поинтересоваться не удосуживались, что нередко приводило к печальным для них последствиям.
По той же причине общечеловечности-космополитичности своей деятельности[5] Н. Вавилов, трудившийся, как писал его корреспондент в Нью-Йорке, "на благо не сего дня, а человечества"[6], оказался близок и к западным учёным, охотно принимавшим эти "рассеиваемые в мировое пространство блага"[7]. Оплачивались, однако, эти "труды на будущее или за пределы своей страны"[8] трудом крестьян и рабочих СССР, которые в 1920-начале 30-х гг., когда Н. Вавилов совершал свои путешествия по экзотическим странам, и создавал "банк всех семян", недоедали, а то и голодали ― не в последнюю очередь из-за низкого уровня развития сельского хозяйства в России[9].
4
Этим же объясняются и особые симпатии к личности Н. Вавилова либерально-космополитической советской
5
Биограф Н. Вавилова Е. Синская приводила слова Д. Прянишникова об аресте Н. Вавилова
6
Цит. письма Д. Н. Бородина Н. Вавилову 7 января и 16 февраля 1926 г. (см. в сборнике статью "Вавилов и бюро ВИРа в Нью-Йорке").