Так, Н. И. Костомаров в очерке о Ниле Сорском писал, что после собора 1503 г. Иосиф «сделался отъявленным и непримиримым врагом Нила»[90]. Кроме того, Нил Сорский «возмущался жестокими мерами, которые проповедовал Иосиф против еретиков»[91].
Н. И. Костомаров по–разному интерпретировал сообщения «Собрания»: часть из них он принимал согласно источнику, в других случаях утверждал то, что сам князь Вассиан (Патрикеев) в своем споре с Иосифом Волоцким отрицал. Историк сделал вывод, что Нил Сорский все–таки «относился критически к разным житиям святых и выбрасывал из них то, что считал позднейшею прибавкою»[92]. Костомаров также считал, что иноческий идеал Нила Сорского — внутреннее делание — противоречил внешнему, господствовавшему в русском монашестве и благочестии[93].
«Как диаметрально противоположные» оценил взгляды Нила Сорского и Иосифа Волоцкого В. И. Жмакин. Противоположность всегда, по мнению исследователя, сопровождается борьбою. Одну из глав своей книги «Митрополит Даниил и его сочинения» (1881 г.) он так и назвал: «Борьба между направлениями Иосифа Волоцкого и Нила Сорского до эпохи митрополита Даниила»[94].
Излагая историю собора 1503 г. в своем исследовании, Жмакин пересказал «Письмо о нелюбках», но изменил его трактовку событий. Повторяя слова «Письма», исследователь писал о последствиях собора: «диавол мнением несмирну вражду положи» между Иосифом Волоцким и Нилом Сорским[95]. На самом деле «Письмо» заканчивается рассуждением об особом мнении князя Вассиана, что «мнение есть второе падение», и «диавол мнением несмирну вражду положи» между двух монастырей[96].
В своей статье «Борьба идей в России в первой половине XVI века» В. И. Жмакин фактически назвал идейным вдохновителем движения нестяжателей преподобного Нила Сорского, а Вассиана (Патрикеева) его верным учеником, который практически воплощал идеи своего старца в жизнь[97].
Не только по вопросу о монастырских селах исследователь противопоставлял Нила Сорского и Иосифа Волоцкого. Он много писал о свободных, либеральных взглядах Нила Сорского на церковные авторитеты, традиции в отличие от противоположных консервативных воззренй Иосифа Волоцкого. «Через все воззрения Нила Сорского проходит одна общая идея — идея свободы. Вместо безусловного доверия давним традициям, вместо слепого благоговения ко всякому церковному авторитету в воззрениях Нила выступает, в качестве одного из критериев истины, собственное личное убеждение, самоубеждение»[98]. Подтверждая свою мысль, Жмакин ссылался на «Собрание» князя Вассиана, что Нил Сорский критически относился к сказаниям о чудесах некоторых святых. Идеи В. И. Жмакина развивали в своих статьях Н. К. Розанов, B. C. Соловьев, А. Пыпин, Б. Гречев и другие. Они пытались противопоставить Нила Сорского «обрядовой» традиции Русской Церкви и показать его реформатором церковной жизни своего времени. «На арену церковной деятельности выступили лица, стремящиеся одухотворить церковь, пробудить ее от многовекового сна», — писал Н. К. Розанов в статье «Спор иосифлян с белозерскими старцами» (1877 г.)[99].
Если Нил Сорский обращал главное внимание на внутреннюю сторону и цель иночества, то Иосиф Волоцкий понимал идеал монашеской жизни лишь чисто внешним образом — считал B. C. Соловьев[100]. Этот взгляд, сформировавшийся в литературе 70–х гг., оставался господствующим в работах историков и филологов начала XX в.
Так, Б. Гречев в цикле своих статей 1907–1909 гг. утверждал, что Нил Сорский и заволжские старцы отрицали то обрядовое направление религиозно–нравственной жизни, которого держался Иосиф Волоцкий. Даже «Устав скитского жития» Нила Сорского, по его мнению, был «резким отрицанием наиболее распространенной в то время формы монашеской жизни — общежития»[101]. Через призму противостояния «иосифлян» и «заволжских старцев» рассматривалось и отношение Нила и Иосифа к ереси «жидовскаа мудрствующих».
В 70–х гг. было пересмотренно само определение ереси. К тому времени существовало уже два разных взгляда на «ересь жидовствующих». Первые историки, писавшие о ереси, — В. И. Татищев, Н. М. Карамзин оценивали ее как «строго последовательное развитие начал чистого иудаизма в его отношении к христианству»[102]. С этой точкой зрения соглашались впоследствии историки Церкви — митрополит Макарий (Булгаков), Е. Е. Голубинский, а также известные историки русской литературы М. Н. Сперанский, Н. С. Тихонравов[103].
96
Горский А. В. Отношения иноков Кирилло–Белозерского и Иосифова Волоколамского монастыря в XVI веке // Прибавления к творениям святых отцов. 1851. Т. 10. С. 508.
97
Жмакин В.И. Борьба идей в России в первой половине XVI века // ЖМНП. 1882. Апрель. С. 150–151.
100
Соловьев B.C. Религиозно–нравственное состояние русского общества перед реформой Петра Великого // Там же. 1878. Декабрь. С. 381.
101
Гречев Б.Г. Преподобный Нил Сорский и «заволжские старцы» — публицисты // Богословский вестник. 1908. № 9. С. 57.
102
Татищев В.И. История Российская. Кн. V. // ЧОИДР. 1847. № 4. Отд. II. С. 110–111; Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. И. Т. VI. М., 1989. С. 121–126. Об основных тенденциях историографии ереси см.: Панов И. Ересь жидовствующих // ЖМНП. 1877. № 3. Отд. 2. С. 1–2; Лурье Я.С., Казакова НА. Антифеодальные еретические движения на Руси. С. 72–101.
103
Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. СПб., 1887. Кн. 1. Т. VI. С. 82–86; Голубинский Е.Е. История Русской Церкви // ЧОИДР. 1900. Т. 1. С. 591–592; 597–599; Тихонравов Н.С. Сочинения. М., 1898. Т. 1. С. 227–228, 242; Сперанский М.Н. Псалтырь жидовствующих в переводе Феодора Еврея // ЧОИДР. 1907. Т. II. Отд. 2. С. 13, 18, 38–39.