Я не знаю, как их делают, и не умею чинить. Этим занимается мой брат Томми, и справляется с этим очень хорошо. Он может заставить газонокосилку обогнать «Форд Флэтхед», но если я и несильна в механике, то управлять машиной точно умею. Я не хвастаюсь, а просто констатирую факт. Именно это Томми пытался объяснить Мэтту.
– Может, она и девчонка, – сказал Томми, – но водить она умеет.
– Может, и девчонка? – возмутилась я. – Что, черт возьми, это значит?
– Ты знаешь, что я имею в виду, – произнес Томми, обернувшись ко мне. Да, я знала, что он имеет в виду, и очень хорошо.
Мэтт облокотился на капот своего «Понтиака ГТО» и изучающе меня рассматривал, руки он держал при этом в карманах своих синих джинсов. Я подумала, что он слегка затянул с оценкой. Его дружок, Дуэйн, стоял рядом. Выглядел он удивленным.
– Она хорошенькая, и станет для кого-то прекрасной женой, но чтобы водить? – переспросил он.
– Иди к черту! – огрызнулась я.
– Ладно, – ответил Мэтт, – хорошей жены из тебя тоже не выйдет.
– Ты боишься, что тебя побьет девчонка?
Дуэйн засмеялся. Мэтт ничего не сказал, но даже в слабеющем свете дня я увидела, что ему это не понравилось. Дуэйн не был таким же законченным мудаком, как Мэтт, но у меня есть золотое правило. Оно предельно простое и гласит: «Ты мудак, пока не докажешь обратное». Оно остается неизменным, даже если из них двоих лавры большего мудака я отдала Мэтту.
Он снова перевел на меня взгляд. Теперь уже я облокотилась на капот, и моя обтянутая синими джинсами попка упиралась в красный, словно спелое яблоко, «Додж Чарджер». Одной ногой я уперлась в бампер, высоко приподняв колено – мне казалось, что со стороны это смотрится клево. Палец я засунула в карман джинсов, будто у меня там были какие-то деньги.
И, видит бог, они там были.
Я улыбнулась Мэтту улыбкой кинозвезды (как я ее себе представляла), и попыталась изобразить из себя самоуверенную чиксу. «Чарджер», на который я облокотилась, принадлежал Томми, он расплатился за него, устроившись работать на неполный день. С таким же успехом автомобиль мог быть моим – меня-то он «любил» больше. Когда его вел Томми, «додж» скрипел шестеренками и издавал такие звуки, будто кто-то пытается забить кошку до смерти каботажной цепью. Но под моим чутким управлением он мурчал, словно тигренок, и несся со скоростью гепарда, которому подпалили задницу.
– Все девчонки из Техаса такие? – спросил Мэтт.
– Ну, в чем-то они похожи, – ответил Томми. – Но у Дженни есть своя изюминка.
– Вы, янки, боитесь, что я надеру вам задницы? – хмыкнула я.
Мэтт обернулся и посмотрел на дорогу. Солнце заходило в самом ее конце и будто таяло в земле, словно нагретое мороженое. Мне оно казалось каким-то северным солнцем, не таким, как у нас, в Техасе. Черт, да в Техасе оно было в тысячу раз ярче и горячее. Воздух тут, даже в конце лета, был слегка прохладный.
– Хорошо, – произнес Мэтт. – Она может со мной посоревноваться.
– Я не собираюсь вас благодарить за это, мистер Мэтт, – ответила я. – Блин, какой же ты пижон.
– Не подзуживай, – хмуро бросил Мэтт.
– Если ты не будешь соревноваться со мной, то тогда с кем? – продолжила я. – Здесь больше никого нет.
– Я думал, что выиграю деньги у Томми, а не у девушки, которая любит дергать за ручку КПП.
– О, ты-то уж точно никогда не узнаешь, за то я люблю дергать, Мэттью, – съязвила я.
Он посмотрел на меня кислым взглядом.
– Вот, что у меня есть, – сказала я, сунула руку в карман джинсов и вытащила пачку купюр, вид которой даже лошадь заставил бы задохнуться и прокашляться.
– Здесь, Мэттью, двести баксов. Ты когда-нибудь участвовал в гонках за две сотни баксов?
– Я боролся за деньги в два раза больше этих.
– Значит, ты точно можешь побороться и за двести.
– Мне тошно от мысли, что придется забрать твои деньги, детка.
– Просто покажи, из какого ты слеплен теста.
Мэтт повернулся к Дуэйну и сказал:
– Слушай, у меня всего лишь сто сорок баксов…
– Черт, – сказал тот. – С таким же успехом ты мог бы попросить мою энчиладу[18].
– Да ладно, чувак. Выручи меня.
Дуэйн вытащил из заднего кармана бумажник и достал оттуда несколько купюр. Энтузиазма при этом он проявлял не больше, чем человек, который удаляет верхний слои кожи со лба при помощи пинцета.
– Если проиграешь, вернешь мне вдвое больше, – буркнул он и отдал деньги Мэтту.
– Слышь, мужик, – опешил тот, – как это вдвое больше?
18
Энчилада – традиционное блюдо мексиканской кухни, тонкая лепешка из кукурузной муки с начинкой, как правило, мясной.