Не контролируемая федеральной властью Чечня превратилась в криминальную «черную дыру». Грабежи и хищения, осуществляемые за и в пределах республики, финансовые махинации, торговля наркотиками, оружием и людьми стали ординарным делом. «Экономика лежала в руинах, и бо́льшая часть населения не имела даже таких элементарных условий жизни, как электричество и отопление… Упадок экономики сопровождался взрывом грабежей, убийств и изнасилований»[13]. Количество беженцев из республики исчислялось сотнями тысяч. Их было даже больше, чем из воюющего Таджикистана.
Все это серьезно угрожало территориальной целостности России и нарушало элементарные права граждан страны; наконец, в декабре 1994 года для наведения конституционного порядка в Чечню были введены российские войска. Даже иностранные исследователи признают, что эта мера была вынужденной, легитимной и необходимой[14]; к сожалению, она оказалась неподготовленной. Эта неподготовленность военной кампании со стороны российских войск была ужасной — особенно по контрасту с подготовленностью незаконных вооруженных формирований Дудаева. Кроме того, благодаря долгим усилиям «демократической общественности» чеченцы воспринимали Россию как своего врага и именно Россию винили в своих сегодняшних бедах (надо сказать, иногда небезосновательно, поскольку карт-бланш Дудаеву изначально давали в Москве и цены «либерализировало» тоже кремлевское руководство). Поэтому чеченцы взялись за оружие; семена ненависти, некогда сеявшиеся «прогрессивной общественностью», дали кровавые всходы.
Российские войска неожиданно для себя оказались втянутыми в полномасштабные боевые действия. Информационную войну выиграли чеченцы; Кремль вел себя странно, сочетая патриотическую риторику с уступками боевикам, — и все завершилось Хасавюртовскими соглашениями в августе 1996 года, согласно которым Чечня стала де-факто независимой.
Эта беспрецедентная капитуляция российского руководства обернулась новой трагедией. Новый президент Чечни Аслан Масхадов оказался не в силах контролировать ситуацию, власть принадлежала враждующим вооруженным группировкам, криминализация региона пошла на новый виток. Одновременно исламские террористические организации, во время войны оказывавшие финансовую и военную помощь сепаратистам, усиливали свое влияние в регионе. Чечня опять становилась все более и более серьезной опасностью для соседних регионов, да и для всей Российской Федерации.
В августе 1999 года случилось то, что рано или поздно должно было случиться: чеченские бандформирования вторглись в соседний Дагестан. На сей раз российские войска действовали гораздо эффективнее. К сентябрю террористы были выбиты из Дагестана, а к весне 2000 года под контролем российских властей оказалась вся территория Чечни. Разбитые бандформирования взялись за террористические методы ведения войны; конфликт перешел в затяжную стадию, которая могла длиться десятилетиями. Обстрелы блокпостов, убийства сотрудников новой чеченской администрации, взрывы фугасов, террористические акты против местного населения и антироссийская пропагандистская кампания в европейских странах обеспечивали террористам огромную финансовую помощь из-за рубежа; война для них превратилась в успешный бизнес.
Террористическим лидерам была выгодна война с Россией; из этого неоспоримого факта правозащитники впоследствии сделали в корне неправильный вывод о том, что мир террористам невыгоден. Это было не так. Война оставалась выгодна Масхадову и его окружению, однако мир сулил выгоды гораздо большие. Конечно, мир особый, мир на условиях террористов. Российские войска и спецслужбы в общем и целом контролировали территорию Чечни, и было уже нельзя спокойно торговать людьми. Нельзя было заниматься контрабандой оружия, нефти и наркотиков в промышленных масштабах, нельзя было за плату предоставлять свои тренировочные лагеря зарубежным союзникам-террористам. Да что там иностранцев! — даже собственных боевиков было уже нельзя подготовить на должном уровне, потому что в условиях контртеррористической операции можно платить выросшим в условиях хаоса мальчишкам за установку примитивных фугасов, но нельзя подготовить из них высокопрофессиональных террористов, способных решать сложные задачи. Поэтому мир, подобный хасавюртовскому, мир с обязательным выводом российских войск и обязательной независимостью Чечни, был для террористического руководства очень и очень выгоден. Этого мира стоило добиваться; ради него стоило пойти на многое.
13
Нравственные ограничения войны: Проблемы и примеры / Под общ. ред. Б. Коппитерса, Н. Фоушина, Р. Апресяна. М.: Гардарики, 2002. С. 243.
14
Нравственные ограничения войны: Проблемы и примеры / Под общ. ред. Б. Коппитерса, Н. Фоушина, Р. Апресяна. М.: Гардарики, 2002. С. 245.